Крыша

   Один из Геркулесов не смог сдвинуть слишком большой и мокрый сугроб. Как показала запись с его камер, снегоуборщик застревал перед сугробом, проскальзывал пластиковыми гусеницами по мокрой ткани крыши. Раз за разом срабатывал алгоритм "не могу сдвинуть весь сугроб, беру чуть вправо и срезаю его часть". Геркулес отъезжал в сторону, подходил к сугробу так, чтобы врезаться в него лишь половиной отвала, но пока он ходил туда-сюда, метель наметала ему на пути еще снега, и он снова не мог дотащить его до края крыши и скинуть вниз. Получалось, что Геркулес пару часов елозил вокруг образовавшегося сугроба, лишь понемногу продвигая его к краю крыши и нагребая при этом все больше снега. В результате одно из колец под ним не выдержало нагрузки и лопнуло. Вся снежная масса вместе с Геркулесом устремилась вниз, дергая и обрывая столь же хрупкий крепеж тросов слева и справа.

   За пару секунд лопнули сразу семнадцать крепежных колец. Бульдозер вместе с многотонным сугробом съехал вниз и рухнул на головы рабочих строительной платформы и потолочной бригады. На пострадавшей от обвала строительной платформе в ту ночь работали "гномы".

   Узнав об этом Саня словно окаменел. Он больше не мог ни действовать, ни думать о чем-то другом. Он клял себя за то, что Маша, возможно, погибла по его вине, за то, что сколько классных ребят и девчат убил или ранил его Геркулес. "Гномы" и их коллеги потолочники возводили седьмой этаж, так что экскаватор и многотонная лавина снега обрушились на них с высоты тринадцати этажей. А те, кого лавиной скинуло вниз со строительной платформы, упали на бетон фундамента с седьмого этажа.

   Пока Саня лихорадочно спасал крышу, другие спасали людей. Откапывали из снега, оперировали. Теперь ему только и оставалось, что дрожащими пальцами набирать на комме запросы, выискивая Машу Самойлову, его милую, рыжеволосую Молли, в списках раненных или убитых.

   Маши в списках не было, но и на звонки ее комм не отвечал. Саня кинулся к Яне Романовне, узнать, что стало с бригадой "гномов", то есть с двадцать третей монтажной бригадой. Оказалось, бригада расформирована. Пятнадцать из двадцати трех работников сейчас в госпитале Второй башни. Двое погибли. А бригада потолочников в больнице почти поголовно. Всего же погибло от этой аварии восемь человек. Шестеро на месте. Еще двое умерли потом, в реанимации.

   Птицын кинулся в госпиталь, надеясь встретить там знакомых, расспросить про Машу и вообще помочь ребятам хоть чем-то.

   Маша сидела у посели Торина, перебинтованного, в гипсе, узнаваемого только из-за рыжей своей бороды. Держала в ладонях его руку, прижимая ее к груди и что-то ему говорила, говорила. Саня не слышал, что именно. Увидев Машу за прозрачной стеной госпитальной палаты, он замер и просто смотрел на ее лицо, слегка поцарапанное, но такое красивое, и на самый прекрасный в мире взгляд… устремленный на Торина. Взгляд влюбленной женщины. На него, на Саню, она так никогда не смотрела.

   Отдав знакомым "гномам" из соседней палаты принесенные в пакете печенюшки, шоколадки и апельсины, Саня поплелся обратно в свой контейнерный домик, потерявший вдруг всякий смысл. Всякий смысл для него потеряла и работа, и само присутствие на этой грандиозной стройке. Он пытался себя превозмочь, отвлечься, но каждый день, каждый час возвращался к безжалостному факту: Маша любит другого. Возможно всегда любила, а Сане только морочила голову. А еще он постоянно думал о том, что из-за его ошибок и небрежности восемь человек погибли и больше тридцати серьезно покалечены. От Снейка, отделавшегося сотрясением мозга и ушибами, Саня узнал, что погиб добродушный верзила Гро. Снесенный снежной лавиной с платформы вниз, он сломал шею. А Леська, та самая, которую Маша ругала в день их первой встречи, уже третий день лежит в реанимации и не выходит из комы.

   Все валилось из рук. Данила орал и ругался, но Санёк даже не понимал, что теперь им всем от него надо. На четвертые сутки после аварии он написал заявление об уходе и понес его шефу на подпись.

– Струсил? Бросить нас хочешь? – Святослав Игоревич устало посмотрел на Санька, положил его заявление на стол и откинулся на спинку стула.

– Я… Но ведь я же не справился. Мои роботы не успели крышу расчистить. Мой снегоуборщик нагреб там целую гору. Под ее тяжестью все и оборвалось.

– Если бы я считал, что ты не справляешься со своей работой, то уже давно нашел бы тебе замену, парень, – покачал головой шеф. – Если ты струсил, испугался трудностей и ответственности, то так и скажи. А если нет…

– Нет. Не испугался… Просто я не могу тут дальше работать, так, словно ничего и не происходило.