Крымский мост

– О, точно! – Она хлопнула пухлой ладонью по коленям. – Я тут хожу на майдан. Пирожки ношу хлопцам, что бьются с «Беркутом». И как-то шла мимо площади Конституции. А там стоит антимайдан. Мы их, сторонников Януковича, титушками зовем. Так вот, среди этих титушек я видела вчерась одного знакомого из Севастополя – бывшего заместителя начальника штаба дивизиона подводных лодок. Он у них там организатор. Зовут его Иван Иванович. А вот фамилию запамятовала. Вроде Петров. При нем тоже один наш есть – бывший мичман. Ильин.

– А, Ильин! Сосед наш по офицерскому общежитию! Так он тоже за Татьяной приударял. Только ему не обломилось.

– Так вот, Олежек, – нежно так пропела ему Полина Петровна, – сходи туда. Может, он что знает о Татьяне. Мне прямо так вот самой интересно стало. Вишь, какая любовь! Ищешь, значит ее… Где ж тебя столько лет носило… Ну, молодец! Сходи, попробуй…

III

Визит на антимайдан Олег Павлович отложил на завтра и отправился на встречу с местными масонами. Хотя он в Петербурге разругался с братьями, здесь связи остались.

Так что когда Миров полушутя-полусерьезно произнес в телефонную трубку фразу: «Ужели не будет помощи сыну вдовы?» – ему ответили в тон: «Сына вдовы мы можем накормить на нашей агапе завтра вечером».

Встреча ему нужна была, для того чтобы решить «хозяйственную задачу» – обналичить большую сумму в валюте. А сделать это в стране, где то и дело случаются «майданы», можно только с помощью связей. Поэтому Миров решил обратиться к братьям.

Зимний вечер наступил быстро.

В домах загорелись огоньки, на улицах – фонари. Олег Павлович Миров шагал по набережной к месту, где на замерзшем Днепре стоял дебаркадер-ресторан под названием «Одесса».

Он поднялся с обледенелой февральской набережной на борт.

Стоящий на стреме то ли официант, то ли дежурный брат проводил его в уютное, хорошо прогретое нутро. Преодолев пару дверей из красного дерева, Миров оказался в небольшом зале, где за шикарно накрытым столом собралось с десяток братьев-масонов.

Миров окинул взглядом теплую компанию и сразу же узнал своего старого приятеля. Да и как его не узнать! Длинный, худой, с продолговатым лицом и живыми беспокойными глазами Борис Ножкин – очень известная в мире медиабизнеса персона.

В тринадцать лет он продавал газеты, организовав бригады из мальчишек. В семнадцать сам создал первую на Украине газету для подростков. Первым открыл франчайзинг российских радиостанций. А затем добился права издавать крупнейшие российские газеты на территории новой страны. В последние годы он крепко связал свою судьбу с местным олигархом Петром Порошенко. Они создали сильнейший в Украине медиахолдинг.

Борис – человек креативный, живой, полный того, что сейчас называют словом «драйв». Но мало кто знал, что, кроме всего прочего, он еще и видный украинский масон. С Мировым они контактировали на постоянных профессиональных тусовках. А иногда встречались и по делам братьев. Увидев старого товарища, Ножкин радостно поднялся с места. Обнялись по-братски.

Борис представил новоприбывшего:

– Наш петербургский брат Олег Павлович Мировой, прибыл по срочным делам.

Олег не стал поправлять. Зачем?

Пиршество приостановилось. Ножкин церемонно познакомил Мирова с присутствующими.

– Профессор Кульгицкий! – представил он первого с краю стола товарища с профессорской бородкой, в очках и поношенном совдеповском костюмчике.

– Писатель Олесь Кузина! – кивнул он на лысого моложавого мужчину лет сорока – сорока пяти.

Следующий – с рыжей бородой, ершистый:

– Степан Семенович Гомошок! Работал журналистом в молодежной центральной газете. Сейчас редактирует у нас украинские вкладыши.

– А это наш идеолог – пастор, господин Дурчинов, – указывает на губастого, тоже лысого мужика с мутными глазами.

– Наш американский брат, мастер, посвященный в двадцать седьмую степень, господин Скотт. Руководит фондом «Евразия». Работает с посольством Соединенных Штатов.

– Просто брат…

Борис продолжал говорить, представляя оставшихся братьев, но Миров уже не следил за фамилиями и именами.

Через пару минут Ножкин усадил его рядом с собой, и агапа, как и водится в таких случаях, пошла своим чередом.

Пастор, который руководил застольем, подал команду: «Зарядить пушки!» После ее исполнения виночерпием Гомошком возник новый тост:

– За мировое братство!

На щедро накрытом столе было все: и белоснежное, тающее во рту сало с розовыми прожилками, и горилка, и вареники, и ароматные пирожки, и сметана, и душистый хлеб.

Но это не значило, что все хлестали самогон, – пили, кому что больше по душе. И винцо, и водочку, и коньячок. В зависимости от склонности и состояния здоровья.

Миров тоже выбрал свой стиль. Хлопнув для порядка стопарик горилки с красным перцем, незамедлительно перешел на белое вино.

Разговор, как и полагалось, шел о том о сем.

Миров видел, что здесь собрались издатели, журналисты, писатели, политики. Так называемый «цвет нации». Властители умов. Поэтому он в их разговор не вписывался. Называемых фамилий не знал, переживаемых событий – тем более.