Крымский мост

– Пожалуйста! – Старец встал на ноги. Сделал несколько разминающих движений: – За последние две тысячи лет столько сказано о любви к ближнему своему, что люди окончательно запутали этот вопрос. И за любовь принимают бог знает что. Вот семья. Муж, жена – плоть едина. Живите, радуйте друг друга. Ан нет! Самые кровавые дела – семейные. То и дело слышно: убил из ревности, бьет – значит любит! Вот и множатся скандалы. Льется кровь. Разве это любовь? А родители и дети? Тут уж, кажется, все, родная кровинушка. Все хотят друг другу только добра. Нет места злобе и ненависти. И что же? Например, мать желает, чтобы у дочери была жизнь лучше, чем у нее. Для этого учит музыке. Заставляет тренькать на фортепиано. Ей кажется, что для дочери это и есть путь в жизни. А дочери это не надо. И учеба превращается в ад. С криками, ежедневной руганью… Со временем обе становятся истеричками. Тещи «любят» дочерей. А расплачиваются за эту «любовь» зятья. Свекрови «любят» сыновей. И мучают невесток. Это частная жизнь. А возьми религиозную. Церковь «любила» паству. И «во имя спасения их душ» пытала, сжигала прихожан на кострах…

Что говорить о политике? Гитлер «любил» немецкий народ… Чем его «любовь» обернулась для Германии – теперь знают все. А коммунисты… гнали людей к счастью буквально насильно. Где же тут любовь? Нет ее. А есть только собственные комплексы и жажда власти над другими людьми. А почему так? Да потому, что все эти люди ущербны, жаждут управлять другими, использовать их для своих эгоистических целей. Поэтому я говорю: прежде чем «любить» ближних, надо «полюбить себя». А что это значит? Очистить себя! Привести душу в порядок.

Очистишься – и станет намного легче. Избавишься от страхов, комплексов, ненависти, злобы, зависти, гордыни. Вот тогда и только тогда можно заводить разговор о любви к ближним.

От этого разговора старец даже слегка разгорячился. А Олег Павлович молчал. «Да, интересно он ставит вопрос. Значит, если любишь себя, то заботишься о себе. И в первую очередь – о своем духовном здоровье. А потом любишь другого бескорыстно? У меня такое есть?» – спрашивал себя он. И сам себе откровенно ответил: «Нет, наверное. Хотя почему же нет? А в молодости? Боже мой! Татьяна! Да это было что-то невообразимое. Ради нее я готов был на любые жертвы. И хорошо же нам было вместе тогда! Так хорошо, как никогда потом в жизни! И куда все ушло?.. Эк куда меня занесло! Но это так! Старец прав. А я-то дурак! Как я не догадался о такой простой вещи?!»

* * *

Прошло несколько дней. И Олег как-то во время вечерних посиделок спросил отца Анатолия:

– А вот к тебе как это пришло, понимание?

– Это длинная история. Тут все было. И война, и пьянка, и женщины непотребные. Потом монастырь как спасение. А дальше было нам слово.

– Кому – нам?

– Не думай, что только мне открылось. Это случилось на реке. Мы с друзьями шли по Дону. И в одну ночь было великое громогласное слово нам дано. Оно меня и толкнуло…

Олег видел, что Анатолию не хочется говорить лишнее, и решил сменить тему:

– Но скажи, как достичь этого самого покоя, благодати? Есть же, наверное, техника какая-то?

– Трудом! Только трудом души. Творческой работой над собою. Бог нас создал. А мы должны ему помочь нас совершенствовать.

– Как? – уже напрямую спросил Олег.

Наконец Анатолий сказал, подумавши:

– Ладно. Начнем с теории. Вот ты был масоном. Как масонство пытается изменить человека?

– Ну, с помощью обрядов, клятв, символов. Человека как бы проводят через разные испытания. И он меняется.

– Вот-вот! Человека меняют через внешнее воздействие. Кладут в символический гроб или бьют символическим молотком. Такие вещи проделывались и в древние времена. Во время мистерий. Есть обряды и в христианстве. Например, пострижение в монахи. Меняют имя, одежду. Ну и так далее. Но главное не в этом. Главное в наших практиках – внутреннее делание. Человек сам хочет очиститься. Сам хочет духовно расти. Не через символические похороны. А путем молитвы и медитации. Вот в чем разница. А дальше есть один, общий для всех религий, путь. Первый шаг на этом пути – это безмолвие разума.

– Это еще что такое? Безмолвие разума? Разве можно не думать?

– Можно! Вот я же не думаю!

– Это как?