Крымский мост

– Да, даже караимы сохранились. Как они убедили немцев, что не являются потомками иудеев? Удивительный народ… – добавил Элпиадис, показывая недюжинное знание тонкостей истории не только Греции, но и Крыма.

А дорога петляла, постепенно забираясь все выше и выше.

Незаметно, как это и водится в таких случаях, разговор зашел о том, что болит. А у греков болит все. Элпиадис вспомнил о деньгах, которые Греция не может отдать.

Вступив в Евросоюз, греки начали жить в долг. Постоянно меняющиеся правительства брали у ЕС кредиты. За счет них повышали зарплаты, пенсии, пособия. Вся страна жила в свое удовольствие. При этом хитрые потомки Одиссея подделывали отчетность для европейцев. Показывали постоянный рост экономики. И, судя по всему, долги возвращать не собирались. Но наступил час расплаты. Евросоюз в лице Германии, а Германия – в лице фрау Меркель стали требовать возврата трехсот миллиардов евро. Но какой там возврат? Греки и проценты-то не могут отдавать!

– У нас тут бытует один анекдот, – рассказывал Алексей. – В роддоме отец спрашивает врача: «А почему ребенок, как рождается, сразу начинает плакать?» А врач ему отвечает: «Греческие дети начинают плакать, как только узнают, что должны немцам тридцать тысяч евро». У нас такой долг сегодня на душу населения.

Элпиадис не сдерживал чувств:

– Германия сегодня превратилась в четвертый рейх! А в Европе установилась власть ростовщиков. И эти ростовщики – банкиры – сосут кровь из нашего народа. Они – настоящие хозяева Европы!

Мирову было странно слышать такую оценку европейского миропорядка. Понятное дело, когда ругают капиталистов в бывших странах соцлагеря. Но здесь, в колыбели демократии, это выглядело дико.

– Но ведь вы с Европой одного корня! И все европейские завоевания пошли отсюда, – начал развивать тему Олег. На что получил вежливую отповедь, которая сильно поколебала его представления о Европе как о едином пространстве. А главное – как о цивилизации, с которой надо брать пример.

– Господи! Все европейцы – немцы, британцы, итальянцы, французы – настоящие варвары! Дикие и бескультурные! Они не впитали эллинскую или римскую цивилизацию. Они пришли как вандалы. Разрушили Рим, разрушили города, культуру. А потом на обломках построили свои варварские империи. А мы – новые эллины, настоящие потомки греко-римской цивилизации, потомки Византии. И Россия, которая получила от нас христианство, есть настоящее продолжение Рима. Запад только и делал, что порабощал другие народы. А в России, как и в поздней Римской империи, все этносы были равноправными…

Миров считал себя либералом и полагал, что Запад для нас и есть образец. Поэтому слегка удивился таким выводам общительного грека.

А Элпиадис развивал мысль:

– Они живут на подмене понятий. Присвоили себе в Средние века титулы – императоры Священной римской империи. И вешают всем лапшу на уши, что у них – демократия, закон, порядок. А на самом деле они такие же варвары, как и были всегда. Только носят личину цивилизованности.

Видимо, горячие тирады Алексея задели и Викторию:

– Возвращаясь в прошлое, – заметила она, – лучше видишь будущее!

В этот момент в Алексее заговорил историк:

– Конечно! В античной Греции тоже не было полной демократии. Она менялась, вырабатываясь веками. Сначала правили родовые вожди. Их называли «настоящие люди». Те, кто владел домом, хозяйством, тот и имел право голоса на собрании. Потом произошло разделение по имуществу, по деньгам. За исполнение общественной работы не платили. И люди состоятельные за свой счет занимались улучшением общественной жизни. Строили храмы, дороги. Так сказать – искали уважения. Были и тираны. Императоры. Самодержцы. Но это все равно не отменяло народовластия.

Мирову был чрезвычайно интересен такой взгляд на историю, и он переспросил:

– Это как же императоры могут быть демократами?

– Императоры правили от имени народа. Они как божьи помазанники должны были улавливать божью волю, то есть волю народа. И затем транслировать ее элите.

Миров был слегка озадачен:

– Замысловато!

С юных лет он зачитывался историей спартанцев. Восхищался их героическими деяниями. Восторгался их общественным устройством. Поэтому сейчас ему на ум пришла Древняя Спарта, и он заметил:

– Мне кажется, идеалом древней греческой демократии была Спарта. Ее государственное устройство.

– Ничего подобного! – неожиданно для него возразила Виктория. – Они не были гуманистами, а значит, не были и демократами…

– Да, да! Я читал. Неполноценных детей бросали в пропасть…