Крымский мост

– Позавчера на трассе «Дон» случилась страшная авария! Такси столкнулось лоб в лоб с рейсовым автобусом Нальчик – Москва. Все трое пассажиров и водитель, находившиеся в иномарке «Рено Логан», погибли на месте. Извольте полюбоваться! Вот фото аварии. На нем видно, что «рено логан» с шашечками на борту плотно влип в переднюю часть автобуса… А вот фото погибших! – Полковник выложил вторую фотографию, на которой были запечатлены страшно изуродованные тела трех человек.

– Вот это вы! – Полковник указывает на высокорослого мужчину с полностью разбитым, окровавленным лицом. – В кармане у этого человека найдены документы на имя Мирового Олега Павловича. А также его записная книжка… И смартфон с телефонными номерами.

Смерть зафиксирована. Тела находятся в морге города Миллерово. Уведомления направлены по месту работы и родным.

Так закончил свое земное существование Олег Павлович Мировой, сорока семи лет от роду, неженатый, проживавший в городе Петербурге по адресу: улица Мойка, дом тридцать один.

– И что теперь? – не удержавшись, спросил Олег.

Давыдов, пытаясь сыграть под фокусника, достал из другого отделения своего портфеля пачку новеньких документов. И сказал:

– О-па! Теперь приедут ваши соратники, заберут ваше тело из морга в запаянном цинковом гробу. И, не открывая, похоронят вас на каком-нибудь петербургском кладбище. Ну, а дальше появятся наследники… А вы теперь другой человек. Мы решили, что нет особого смысла менять имя-отчество, создавая вам излишние трудности. Изменили две буквы в фамилии и год рождения. Этого достаточно. Теперь вы – совсем другая личность.

– И кто я?

– Вы теперь Миров Олег Павлович. Шестьдесят девятого года рождения, уроженец станицы Нагутской Ставропольского края. Женат. Отец двоих детей. По профессии – водитель.

Мировой взял в руки свои документы. Долго и внимательно разглядывал реквизиты новенького гражданского, а затем и заграничного паспорта.

Документы были настоящие и пахли типографской краской.

– А водительское удостоверение?

– Как просили – открыли на все категории, – ответил полковник. – Да вы не переживайте, Олег Павлович! Ни одна компьютерная программа, ни одна проверка вас не выявит. Наши спецы дело знают. Все законно и абсолютно легально. Вы теперь совсем другой человек. И никто никогда об этом не узнает. Аллес!

– Виза?

– Виза греческая на три года. Как просили.

– Значит, я теперь свободен!?

– Конечно! Если… – Полковник был любезен и только намекнул. Но Олег Павлович понял намек и достал из своего портфеля пять пачек зеленых банкнот, стянутых белыми поясками:

– Здесь по десять тысяч долларов. Всего пятьдесят!

Полковник неторопливо, солидно так, свалил все пачки в свой объемный петековский портфель и предложил:

– Ну что, может быть, отметим окончание нашего дела?

Миров (теперь уже Миров) не хотел никуда идти, поэтому просто достал из буфета большую бутылку коньяка, разлил по стаканам, дополнил лимоном из холодильника.

– Успехов вам!

Полковник выпил до дна.

Миров только чуть пригубил, закусил лимончиком.

– Может, вас куда-нибудь подвезти? – спросил Давыдов.

– Спасибо! Теперь я сам, – ответил Миров.

– Тогда я пошел!

– Счастливо вам!

– И вам тоже!

Часть III Знак Богородицы

I

Связанный игвами и раруггами, четвертый русский жругр, еще не успев набрать силу, молча взирает на то, как слуги Гагтунгра бесчинствуют в его стране, не только физически убивая его народ, но и развращая духовно.

Потомок третьего красно-бурого уицраора России трехцветный жругр даже в таком незавидном положении все равно готовится к борьбе со Стэбингом и его хозяином. Именно для этого он выращивает свое человекоорудие, которое в нужный момент достанет из массы и выдвинет на авансцену истории.

А пока трехцветный накапливает силы, его кровный «жовто-блакитный» брат Укрон уже разворачивается во всю мощь. Воля Стэбинга заставляет его торопиться с исполнением замыслов Гагтунгра.

Разделить народ, подвластный ему, на «овец и козлищ». Натравить молодых, воспитанных в специальных лагерях, фанатиков на тех, кто еще помнит о единстве великого сверхнарода. Сделать так, чтобы брат шел на брата, убивал во славу Гагтунгра и гаввах густым облаком поднимался в небеса, ублажая дьявола.

Уже крушатся отчие памятники, уже вопят толпы на улицах матери городов русских.

И гнев великого сверхнарода России наконец достигает человекоорудия русского жругра.

Чувствуя все растущую инвольтацию энергии, но пока еще не зная, что делать перед лицом могущественного врага, человекоорудие ждет толчка, чтобы начать действовать. А это непросто. Потому что силы его еще невелики. И он не может даже помышлять о тех делах, которые позволяли себе человекоорудия красно-бурого третьего уицраора России.

Но и ждать вечно нельзя. Потому что люди уже начинают глухо роптать, требуя, чтобы он наконец-то исполнил их волю.

Страшно выйти на бой со Стэбингом. Но еще страшнее не исполнить волю народа, который затаив дыхание наблюдает за борьбой молодого, агрессивного «жовто-блакитного» Укрона.