Крымский мост

Он любил этот далеко не помпезный ресторан, потому что там была отличная кухня. Давно прошли те времена, когда в постсоветской культуре главным в ресторанном деле был интерьер, когда посетители клевали на роскошь отделки, наряды персонала и красоту вывески. Теперь основное – качество и вкус блюд.

А Олег гурман. Он долго искал в Германии ресторан, где готовили настоящий «золотой айсбан» – огромную свиную рульку, на Крите однажды нашел ресторанчик для местных, где подавали отварные улитки… В Китае попробовал сотни диковинных блюд местной кухни.

«Крокодил» было таким местом, куда нечасто заходили туристы, но где постоянно питались чиновники расположенных в округе заведений. Так что встреча с венераблем в этом ресторане его вполне устраивала.

«Ягуар» с большим трудом протискивался по неширокой и к тому же заставленной дорогими авто Галерной улице, но наконец остановился. Мировой вылетел из машины и чуть ли не вбежал в небольшой зал. Огляделся. К счастью, он успел, обед еще не начался. И он выбрал столик там, где людей обычно бывает поменьше, и уселся изучать меню, поданное улыбчивой, полненькой официанткой.

Можаиков опаздывал, но не сильно, о чем и сообщил звонком. Через пять минут он уже был в дверях, еще через минуту сидел за столиком вместе с Олегом.

Мирового, который долго не видел Николая Павловича, поразило его сходство с Гальперном со старинной дореволюционной фотографии. Дореволюционная осанка, или, как раньше называли, выправка. Слегка удлиненное лицо. Усы а-ля Мулявин[8], словно стекающие к подбородку. Черные волосы, зачесанные назад и открывающие высокий лоб. Только одет не в костюм с галстуком, как его прототип, а по-нынешнему, простенько. Но со вкусом.

Цветной пиджачок на черную водолазку и черные джинсики. Но туфли, отметил Мировой, дорогущие. Коричневые. И наверняка из кожи какой-нибудь экзотической зверюшки. Может, даже крокодила. Ну и, соответственно, часы от «Картье».

Приятный такой и холеный человек со скрытым при помощи фитнеса и спа-салонов возрастом.

И запах дорогого парфюма.

Сам Мировой, в соответствии с последними веяниями, которые гласят, что от мужика должно пахнуть просто чистотой, от парфюма скрепя сердце отказался. Но в девяностых он его обожал и активно пользовался.

А вот Можаиков стойко держался.

«Человек, можно сказать, с принципами, – отметил для себя это обстоятельство Олег. – Роста ниже среднего. Эдакий карлик – не карлик, но великий человек в мире теней. Верный слуга… Чей?»

На это Мировой ответить пока не мог. Но вопрос – кому служит этот, несомненно, незаурядный, человек с острыми, внимательными глазами? – уже себе задал.

Сначала разговор шел о том о сем. В частности, о путешествии вокруг Европы. Можаиков живо интересовался встречами в Англии, расспрашивал о французских обычаях. Но понятно, что не для этого он назначил встречу, не дождавшись заседания ложи. А для чего? Это выяснилось только к десерту.

– Ну что, Олег Павлович, – глянув ему в глаза, заговорил о деле венерабль. – Архив доставлен. Это большое дело, что ценности наших дореволюционных братьев возвращаются на свое законное место. Туда, где им и положено быть. В Россию. Я думаю, что братья отметят это событие достойно. А вас я предложу в ближайшее время повысить в градусе – досрочно…

Еще месяц назад такая перспектива привела бы Олега Мирового в восторг. Получить так быстро следующую степень посвящения. Подняться в собственных глазах и глазах братьев по ложе. Чего еще желать новоиспеченному мастеру?

Но сегодня его что-то смущало в этом разговоре. И он, вежливо улыбнувшись, поблагодарил Великого мастера, но бдительности не утратил. И правильно сделал, потому что дальше Николай Павлович сказал как-то неопределенно:

– Тут есть одно дело, которое не терпит отлагательства. И о котором беспокоятся в руководстве Великой ложи России. Дело щекотливое, но важное.

Мировой превратился весь во внимание.

– Касается оно ситуации, сложившейся вокруг одного из главных соборов нашего города, – Можаиков немного помолчал, словно прощупывая реакцию собеседника. А потом продолжил: – Передача его православной церкви вызывает недоумение и непонимание в наших кругах. Это что же получается? Собор построен за государственные деньги. И никогда не принадлежал церкви. Сегодня он является объектом культурно-историческим. Там проводятся экскурсии. И доходы от этих экскурсий очень даже немаленькие. Несколько миллиардов рублей в год. По договору передачи церкви доходы от экскурсий переводятся в епархию. А расходы на содержание здания будут ложиться на мэрию. Получается как в той сказке: им вершки, а нам корешки?! То есть идет такой вот неприятный процесс. И в этот процесс сегодня вовлечены люди из самого близкого окружения первого лица. Братья считают, что передача церкви такого жирного куска чревата дальнейшим усилением амбиций и потребностей наших церковников. А это не есть хорошо!

– И что же? – спросил Николая Павловича Олег Павлович. – Какая наша роль во всей этой истории?