Крутые белые парни

– Для этого у нас есть группы захвата – рейнджеры, патрульные машины, спецгруппы БРШО, находящиеся на аэродроме военно-воздушной базы в Форт-Силл. Если кто-нибудь попадет в западню, то в этом месте через несколько минут будет больше двадцати человек.

– Это очень меня радует.

– Все. Десять-четыре, Бад!

Бад взял приемник-передатчик и карту и пошел к своей машине. В машине у него заняло несколько секунд, чтобы включить этот электронный прибор, который сразу защелкал и заговорил на разные голоса.

– Диспетчер, это шесть-ноль-пять. У меня десять-семь. Выезжаю в округ Тиллмэн.

– Десять-четыре, шесть-ноль-пять.

Бад поехал к югу от города по дороге номер 44. Проехав по этой прямой, как стрела, дороге до колокольни на повороте на 5-ю оклахомскую магистраль, он выехал на просторы округа Тиллмэн. Это была бескрайняя равнина. До первой остановки Баду пришлось ехать почти два часа.

– Диспетчер, это шесть-ноль-пять. Десять-два-три в Лавленде, дорога номер пять, ферма Дель Рио. Разыскивается «тойота-терсел» красного цвета, модель девяносто первого года. Лицензия на оклахомский номер Оклахома один-пять-девять-девять-роджер-майк.

– Десять-четыре, шесть-ноль-пять.

Бад вылез из машины около полуразвалившегося деревенского дома и приготовился сделать то, что ему предстояло делать множество раз на протяжении следующих двух дней. Он постучал в дверь, показал свое служебное удостоверение, представился и начал исполнять свой незамысловатый номер. Просто удивительно, насколько радушно приняли его в этом доме. Большинство американцев просто обожают помогать полиции.

«Да нет, офицер, это не мои и не я, конечно. Мы тут ни при чем» – эта фраза с вариациями повторялась почти в каждом доме.

В Лавленде его встретил угловатый, испанского типа дед, который провел его на задний двор и показал машину. На ней уже год никто не ездил, и это было неудивительно. Капот машины был открыт, и первое, что бросалось в глаза, – обгорелые цилиндры. Так и пошло: иногда машины были как новенькие, иногда до неузнаваемости битые. Иногда оказывалось, что автомобиль недавно продали, тут же охотно рассказывали и показывали, кто купил машину или откуда приезжал агент. Все это делалось с радостной готовностью. Иногда Баду приходилось ждать, когда хозяин вернется с работы или из бара; приходилось подолгу ожидать некоторых с сезонной работы на полях или на молокозаводе в городе. Но рано или поздно хозяева приходили домой, показывали ему машину, он осматривал ее, сообщал данные, дожидался ответа и уезжал.

За первые два дня он дважды видел нужный набор гудьировских протекторов на соответствующих машинах, что, конечно, само по себе не было преступлением. Первый раз это произошло неподалеку от Кукитауна в округе Коттон. Машина принадлежала управляющему местным отделением Отдела по заготовке зерна и фуража администрации штата. То был багроволицый человек с красной лысиной, плохой кожей и таким огромным животом, что казалось странным, как он сумел проникнуть в собственный дом через входную дверь. Он не производил впечатления преступника, во всяком случае маловероятно, что он сам способен сесть за руль, но у него мог быть сын или брат, которые, возможно, были связаны… Короче, Бад сообщил в диспетчерскую, но оттуда ответили, что в компьютере не содержится никаких сведений о криминальной деятельности ни мистера Фюрмана, ни его жены, ни других живых родственников.

Второй случай, когда он заподозрил неладное, произошел в резервации чироки у озера Полк в округе Тиллмэн. Приехав по данному ему адресу, Бад обнаружил одноэтажный обшарпанный дом, стоящий у правительственной дороги. Крыша дома давно прохудилась, дранка отслоилась и громко хлопала на ветру о стропила. Идя к двери, Бад чувствовал, что его рассматривает добрая сотня глаз. Полицейские привычны к этому ощущению, они кожей чувствуют, когда к ним проявляют повышенное тайное любопытство. Однако нельзя поддаваться этому чувству, иначе оно выбьет из колеи и помешает выполнению обязанностей. Бад поборол холодок страха и постучал в дверь. Ему открыла женщина с таким лицом, словно ее на днях извлекли из вулканической лавы, где она пролежала пару сотен лет. Зубы женщины были сточены до корней. Когда Бад ухитрился по-английски объяснить ей, для чего он пришел, она в ответ повела его на задний двор. Там он нашел то, что искал. Машина оказалась марки «хонда-эксел». Когда-то этот рыдван был желтого цвета, теперь же основной краской являлась ржавчина, почти целиком покрывшая остов автомобиля. Гудьировской оказалась только одна из покрышек, да и та была лысой, как коленка. Кто знает, может быть, след от этого единственного протектора нашли детективы на берегу Ред-Ривер.