Кровавые девы

– Да, это правда, – признала великая княгиня, и отвращение к родине доктора на ее лице сменилось снисходительной улыбкой. – Хотите, мсье Пламмер, я вас ему представлю? Только, боюсь, наша Аннушка изрядно преувеличивает его веру. Да, Бенедикт изучает фольклор, но, увы, он – скептик до мозга костей. Ох уж эти ученые! Тут ведь нужна беззаветная, искренняя, детская вера, а им не по силам отдаться ей всей душой. А может, все дело в том, что избыточное развитие черепных нервов ослепляет Внутренний Глаз, мешая прозревать Истину… а может, все его время и силы попросту поглощает клиника, и это действительно, как выразилась Аннушка, трагедия так трагедия!

– Почту за честь, – ответил Эшер. – Мнение скептика я всегда выслушаю с удовольствием. Какой прок в аргументе, если он не выдержит света, льющегося с обеих сторон?

– Вот и я то же самое, то же самое постоянно твержу! – победно воскликнула Анна, запрыгав на месте, точно девочка лет четырех. – Нужно душу раскрыть, отринуть предубеждения… Ох, простите, мсье, мы отойдем на минутку: генерал Салтыков-Щеренский хочет… Мы вскоре вернемся…

Повидавший достаточно дипломатических приемов, Эшер прекрасно знал, что ни одной хозяйке не пройти и десятка футов, не будучи остановленной либо отвлеченной от разговора кем-нибудь из гостей, и растворился в толпе.

– Доктор Бенедикт Тайс, – заговорил Исидро, возникший рядом, едва Эшер шагнул в нишу меж двух покрытых позолотой колонн у стены. – А никого другого из списка миссис Эшер сегодня здесь, насколько мне известно, нет.

– Возможно, никто из остальных просто не содержит благотворительной клиники и не нуждается в пожертвованиях, – заметил Эшер, взглянув из-за колонны в сторону баварского экспатрианта. – А рядом с ним стоит клерк из германского министерства иностранных дел в Берлине.

– Вот как? – Вампир смерил доктора и его «клеврета» взглядом змеи, наблюдающей за парой сверчков. – Возможно, вам показан визит в его клинику: любопытно, что там можно увидеть. Вы с ним поговорите?

– Да, но, думаю, не сегодня, – ответил Эшер. – Прежде чем снова увидеться с ним и оказаться узнанным, хотелось бы послушать, что скажет о нем Разумовский и, может быть, один из моих друзей в местном отделении Департамента.

– Тогда я подожду вас снаружи. Тот ли он человек, которого видела леди Ирен, или нет, шансы отыскать здесь сегодня двух германских ученых, сопровождаемых агентами Аусвертигес Амт, равны примерно девятистам пятидесяти тысячам к одному.

– Хорошо. Только пожелаю князю Разумовскому доброй ночи.

– Полагаю, вашего исчезновения он не заметит. По-моему, он весьма и весьма увлечен беседой с некой красавицей баронессой, но поступайте как знаете.

Исидро двинулся к выходу. Оглядевшись в поисках князя, действительно занятого беседой, которую некто третий мог бы принять за предложение руки и сердца, со стройной, смуглолицей дамой в броском розовом платье по ту сторону зала, Эшер направился было к ним, но тут на плечо его легла чья-то ладонь.

Учуявший подошедшего задолго до того, как тот остановил его, Эшер оглянулся и вздрогнул от неожиданности и отвращения. Конечно, без грязнуль, не любящих мыться, не обходится ни один многолюдный прием (как показывал опыт, знатное происхождение отнюдь не исключает подобных причуд), но этот человек оставлял далеко позади их всех. Его «народный костюм» был пошит из шелка самых дорогих сортов, однако рука на плече Эшера оказалась на удивление грязной, с длиннющими обкусанными ногтями, а лицо, возникшее перед Эшером в полумраке, обрамляла неопрятная крестьянская борода.

Вот только глаза…

– Хтой-та? – В великосветском антураже бала грубый простонародный говор русского казался не менее неожиданным, чем источаемая им едкая козлиная вонь. – Вон, вон тот. С кем это ты говорил?

Эшер покачал головой:

– Не знаю.

– Бойся его! – Повернув голову, крестьянин с безумным огнем в блекло-серых глазах устремил взгляд в толпу, вслед вампиру, хотя Эшер разглядеть Исидро среди гостей не смог. – Бойся, тебе говорю. Али не видишь, кто он таков? Вокруг него тьма! Горит, полыхает, будто свет вокруг ликов святых!

– А вам, – спросил Эшер, – видеть лики святых доводилось?

Крестьянин, вздрогнув, повернулся к нему. Глаза его вновь сделались человеческими… а может, огонь безумия в них Эшеру вовсе почудился. Обрамленное с двух сторон сальной гривой длинных, прямых волос, лицо незнакомца расплылось в простодушной улыбке:

– Э-э, мила-ай, кто ж из людей ликов святых не видал?

Завидев их, случившаяся неподалеку Аннушка Вырубова прервала разговор с двумя офицерами в гвардейских мундирах и восторженно заулыбалась:

– Отче Григорий!..

Раскинув в стороны руки, громко шурша безвкусным сиреневым платьем, отделанным множеством кружевных оборок, она поспешила к ним.

– Гляди, осторожней будь, мила-ай, – сказал «отец Григорий», осенив лоб Эшера крестным знамением. – Ступай, да благословением Божиим не гнушайся. Встретишься с этим опять, оно тебе ох пригодится, поверь! Этот-то – он из тех, кто света дня не выносит.

Глава восьмая