Кровь ацтека. Тропой Предков

   — Здорово ты меня замаскировал. Тебе удалось ввести в заблуждение не только испанца и двоих vaquero, но даже касика и старейшин, которые провели со мной не один час.

   — Ерунда. Касик и старейшины прекрасно поняли, что ты метис.

   — А почему же они меня не выдали? — изумился я.

   — Потому что твои враги — это и их враги, — ответил Целитель. — Сына касика заставили работать в дыре, которую испанцы выкопали в земле, чтобы воровать оттуда серебро. Эти дыры, множество которых вырыто на севере, ведут в Миктлан, обитель тьмы. А серебро, находящееся в горах, принадлежит Койолшауки, богине луны. Она оставляет его там в дар хозяину подземного мира богу Миктлантекутли. Когда люди проковыривают в горах дыры и похищают его богатство, Миктлантекутли гневается и устраивает в этих дырах обвалы. Многие индейцы погибают там: кого засыпает, кто умирает от голода и побоев. Сын касика, работавший в одной из таких дыр, не вынес своей печальной участи и раньше времени ушёл в обитель тьмы.

А недавно испанцы снова явились в эту маленькую деревушку и опять забрали мужчин. Все они сыновья, внуки или племянники старейшин. Молодых людей вынуждают рыть новую дыру в горе, на сей раз, чтобы осушить озеро, окружающее Теночтитлан — город, который испанцы назвали Мехико. Это кощунство также вызвало гнев Миктлантекутли, и многие ковырявшиеся в земле уже погибли.

   — Но ведь испанцы обещали за мою голову награду, — возразил я. — Вряд ли даже сам касик, не говоря уж о ком-то ещё в этой деревне, когда-нибудь держал в руках десять песо сразу.

   — Видишь ли, своё золото испанцы похитили у Уицилопочтли, бога солнца, тоже даровавшего его Миктлантекутли. Жители деревни нуждаются не в золоте, которое только навлекает немилость мстительных богов, а лишь в том, чтобы их оставили в покое, а их детям ничто не угрожало.

Любой индеец или метис из Веракруса, домашний слуга или уличный бродяга, не задумавшись перерезал бы мне глотку и отволок труп к испанцам, даже не будучи уверенным, а лишь надеясь, что за это можно получить десять песо. Оказывается, индейцы индейцам рознь. Одних, живущих в городах и на гасиендах, испанцы заразили множеством своих пороков, но остались и другие, живущие по древним канонам, для которых честь дороже золота. И тут я задал самый важный вопрос:

   — А как касик узнал, что я не индеец? По цвету моей кожи? По волосам? По чертам лица? Кажется, кожу ты мне затемнил, волосы тоже. В чём же дело?

   — В твоём запахе.

   — В запахе?

Я так возмутился, что даже привстал. В то утро я вымылся водой из ручья. А ближе к вечеру мы с Целителем воспользовались темацкали — хижиной-парной. Хотя испанцы мылись значительно реже индейцев, я любил чистоту и мылся при каждой возможности.

   — Как мог касик определить это по запаху? Разве не все люди пахнут одинаково?

В ответ Целитель лишь издал очередной птичий смешок.

   — Мне нужно понять, что следует делать, чтобы пахнуть как индеец, — не унимался я. — Не могу же я париться в темацкали каждый день. Может, нужно какое-то особое мыло?

Старик стукнул себя по груди.

   — Пот и мыло тут ни при чём, никаким мылом не удалить того, что заключено в твоём сердце. Вот когда ты пройдёшь тропой предков, тогда и станешь настоящим индейцем.

Прежде чем мы покинули деревню, к Целителю обратились за помощью ещё несколько человек. Как и отец Антонио, пользовавший бедняков, Целитель был лекарем-практиком, хотя его методы клирик, наверное, не одобрил бы.

Одна индианка принесла маленького ребёнка, маявшегося животиком. Целитель подержал его над корытом с водой, изучая отражение, слегка почирикал, предписал растирать семена авокадо и давать этот порошок разведённым в неперебродившем соке агавы.

Мужчину, которого изводил сильный кашель, старик осмотрел с помощью своего дымящегося зеркала и, выслушав жалобы на боли в груди и спине, велел принимать похожему на скелет больному пульке с мёдом.

Когда приём закончился, я принялся расспрашивать Целителя о том, почему он сегодня не извлекал из больных никаких змей. Если болезни порождаются злыми духами, принимающими при изгнании форму змей, то в чём же сегодня заключалось лечение?

— Не всех болезнетворных духов можно извлечь. Женщина, которую принуждал по ночам к сожительству мёртвый муж, понимает, что страдает от притязаний призрака. Поэтому когда она видит извлечённую из своего тела змею, то осознает, что освободилась от злого духа, и успокаивается. Другое дело — тот тощий малый; его изводят los aires, проникшие в его тело вредоносные духи воздуха. Эти змейки слишком малы и их слишком много, чтобы их можно было извлечь. Они пронизывают всё тело больного. Он скоро умрёт.

Это поразило меня.

   — Ребёнок тоже умрёт?

   — Нет-нет, у ребёнка просто расстроен желудок. Было бы впустую переводить змею на младенца, который всё равно не поймёт, что зло было из него извлечено.