Кровь ацтека. Тропой Предков

   — Это тёмное зеркало, кусок рождённого вулканом обсидиана, который полируют для придания ему глубокого, словно бы внутреннего свечения. Индейские знахари уверяли невежественных глупцов, будто в таком зеркале можно увидеть свой тонали, а если оно разбивалось, продавали другим невеждам осколки, выдавая их за сердца звёзд. Да этого добра на реал можно накупить целую гору, а на склонах вулканов и вовсе набрать даром сколько угодно. А что взял у тебя взамен старый мошенник?

   — Ничего, — солгал я.

У каменной плиты Целителя не было. Не оказалось старика и на том месте, где он бессовестно выманил у меня dinero, и я отправился к лагерю индейцев, твёрдо вознамерившись вернуть свои деньги. Меня одолевала нешуточная злость, и в то же время я был слегка смущён. Неужели этот индейский пройдоха считает себя picaro? Но ведь это я выбрал для себя такую судьбу.

Увы, пока что я на этом поприще не преуспел — старый прощелыга исчез, прихватив два моих реала. Я был оскорблён, но это ещё можно было пережить. Главная беда заключалась в утрате денег, каковые я чтил превыше папского престола.

28

За час до заката я отправился смотреть пьесу.

Представление давалось на поляне, окружённой деревьями, между которыми, дабы зеваки не любовались зрелищем задарма, натянули одеяла. Денег, чтобы заплатить за вход, у меня уже, увы, не было, однако ловкость и цепкость остались при мне. Забравшись на дерево, я оказался высоко над одеялами, таким образом получив в своё распоряжение личный балкон.

Вполне естественно, что карлик, собиравший плату за вход, бросал на меня сердитые взгляды, но я, как заправский picaro, не обращал на него внимания. В конце концов, не один я был такой прыткий — несколько служителей церкви тоже заявились на представление бесплатно, но никто им и слова не сказал.

Перед началом пьесы две привлекательные picaras энергично сновали среди зрителей, по большей части мужчин, настойчиво предлагая сласти. Торговля сочеталась с флиртом. В Новой Испании мужчин-испанцев было раз в двадцать больше, чем женщин испанского происхождения, так что неудивительно, что эти артистки сразу оказались в центре внимания наших hombres. Мне же было интересно, пользовались ли они таким же успехом у себя дома, в Испании.

На поросшую травой «сцену» поднялся карлик.

   — Польша, древнее королевство, лежащее на берегу моря, находится к северо-востоку от нашей солнечной Испании. С этой арктической державой граничат земли алеманов, датчан и русских.

Незадолго до того, как началась наша история, у короля Польши родился сын, наследный принц. Его возлюбленная супруга умерла при родах, однако напасти, обрушившиеся на властителя Польши, на этом не заканчиваются. Придворные прорицатели предсказывают, что, когда его сын вырастет и взойдёт на трон, начнутся страшные войны. В стране настанет кровавое время, Польша подвергнется разорению, и так будет продолжаться, пока сам король не падёт к ногам принца.

   — Что оставалось делать королю? — спросил карлик драматическим шёпотом. — Следовало ли ему отдать приказ убить младенца? Своего родного сына от любимой, безвременно умершей супруги?

Карлик сделал паузу, чтобы отхлебнуть вина из кубка. Будучи свидетелем того, как Матео декламировал «Сида», я уже по опыту знал, что от сценической речи основательно пересыхает в горле.

   — Король, зная, что принц обратит его королевство в руины, воздвиг мрачную неприступную башню без окон.

И далее зловещим голосом карлик поведал, как в недрах этого сурового и лишённого света бастиона мальчик рос в цепях, закутанный в звериные шкуры. И лишь один смертный ухаживал за принцем, старый мудрец, обучавший своего подопечного не только различным искусствам и грамоте, но также повадкам зверей и птиц. Однако он держал мальчика в неведении относительно хитростей и коварства людей.

   — Тоже мне, обучение! — подал голос какой-то умник из публики.

   — Тоже мне, пьеса! — подхватил другой.

   — А где же мародерствующий пират? — посетовал ещё один недовольный. — Где обещанный бесстрашный герой?

   — Матео Росас, имя которого гремит в великих театрах Севильи и Мадрида, лично выбрал для вашего развлечения шедевр Педро Кальдерона де ла Барка. А всем, безусловно, известно, что Кальдерон как мастер сцены уступает только Лопе де Веге.

По ворчанию зрителей у меня создалось отчётливое впечатление, что «прославленное» имя Матео ничего для них не значит, хотя чем им не угодила история про мрачную башню и заточенного в ней принца, я не понял. Меня, например, она заинтересовала — очень хотелось узнать, как поведёт себя этот затворник, когда наконец выберется из своей темницы и встретится с отцом. А заодно и с реальной жизнью. Я просто ёрзал от нетерпения, был весь как на иголках.

Карлик, ничуть не смутившись, продолжил: