— Да кого? Уже вторые петухи, небось, давно пропели! Спят! Дрыхнут, твари! А мы тут сидим. На холоде! Будто сами не промокли по милости этого кобеля!
— Терпи! Немного осталось.
— Ты мне так с самого начала говорил. Давно бы уже дело уладили, кабы в каждом селении лясы не точили!
— А кто плакался, что бурю в Заморье не переждали?
— Так всё одно позже нужного идём, хоть бы Лихорадка[2] не мучила! И так еле поворотили обоз на нужную дорогу, а они ещё и не торопятся. Надо было сразу этих толстосумов придушить, да в реку скинуть! Всё добро бы себе взяли…
— Ага, а шкуры?
— Да сбыли бы как-нибудь…
— Вот «как-нибудь» давай один. А покамест вместе промышляем, надо, чтобы как задумали. Сиди себе смирно!
— Тебе бы ногу раскроили, я бы посмотрел…
Косой не утерпел: подался вперёд, хватая Хромого за удачно закинутую на стол ногу и до хруста проворачивая. У калеки аж слёзы из глаз брызнули. Пискнул, перекрыл лицо грязными ладонями, но не взвыл — сдержался; стало быть, не такой разиня, каким хочет показаться.
Мучитель, не отпуская, наклонился и забрызгал слюной напуганного собрата:
— Я тебе её лично отрежу и волкам скормлю. Ты мне всё дело загубить вздумал?! Когда скажу — тогда и порешим купцов. Чтобы вякнуть не успели. Двое из трёх за себя постоят, если их во сне не подстеречь. Да и баба, по всему видать, не из простых…
Я стояла, невидимая, укрытая пологом ночи, прямо у них за спинами. Обернитесь, милые! Вот прямо сейчас — обернитесь! Ох, мы бы с вами развлеклись! Баба не из простых, это вы верно подметили. Баба очень давно скучает и сейчас едва сдерживает дрожащие от нетерпения локти, не давая себе ехидно кашлянуть, растягивая так удачно подвернувшийся момент. Ну, пора!
— Уж не задумали ли вы чего худого, молодцы? — Неждан выдал себя неровным дыханием и въедливым мыльным духом. Ну вот куда полез?! Всю игру испортил…
Слышал или нет харчевник, что задумали душегубчики, а подошёл смело, не таясь. Ущипнул за щёку Косого, словно тот без указки все дела по дому переделал, небрежно похлопал по ноге хромого, отчего тот страдальчески сморщился и снова едва не разрыдался.
— Неужто под моей крышей задумали кого-то живота лишить? Ай-яй-яй-яй-яй! Эдак ведь и на неприятности нарваться можно…
Я опешила от уверенной наглости хозяина. Ему собственная жизнь не дорога или надеется в одиночку скрутить двух головорезов?
— Ага, задумали, — подтвердил Косой, сдёргивая с верёвки и по-хозяйски накидывая ближайшую шкурку на шею, — прирезать во сне, ограбить да нужным людям потом товар перепродать. Хватит придуриваться, бать!
Неждан едва не задохнулся от негодования, хватаясь за сердце:
— Прирезать?! Ограбить?! Неужто этому я вас учил?! Мы не тати какие-нибудь!
Накажем за жадность и корысть, — заученно вставил Хромой.
— И? — строго насупил брови батя, но, не дождавшись ответа, договорил сам: — И бабу — за распутство.
— Да-да, нарочно таких искали, — с готовностью соврал Косой, — как земля этих безбожников носит?!
Главный хлопнул в ладоши, подпрыгнул от нетерпения и смачно расцеловал в щёки сначала одного, потом второго сына:
— Услужили, ребятушки! Порадовали старика. Давненько вы ко мне такой добрый обоз не приводили! Кабы не вы, не видать бы нам ни парного мяса, ни свежего молочка, ни звонкой монеты. Уж боялся, нечего нашим друзьям на перекуп предложить, а тут такая красота! Подпортили, конечно, горе-купцы мне товар, ох, подпортили. Руки бы поотрывал! Тем и займусь чуть позже… — и, резко помрачнев, закончил: — А заодно вам оплеух отсыплю, чтобы не лезли со всеми вечерять и не мешали сон-траву в суп подмешивать! Теперь мне чтобы ни звука!
Душегубчики резко посмурнели. Не впервой получать нагоняй от бати.
— Да когда нам та трава нужна была? Всё одно ж не дожидались, резали сразу, — попытался оправдаться Косой. И правда, полезли по привычке за общий стол. Сказано ж было не мешаться! И как запамятовали?
— Вот никогда не нужна была, а сегодня б пригодилась, — Неждан наотмашь прописал подзатыльник неучу, — трое крепких мужиков…
— Да что там? Двое! — Хромой переложил ногу подальше: ну как снова прилетит? — у Тонкого непонятно, в чём душа держится…
— А если и двое! — отец обошёл упрямца с другой стороны и многозначительно опёрся о его больную ногу. — Это вам не огородник беззащитный с детьми да визгливой женой. Как-никак, за себя постоят. А баба? Видали, как она Толстого уложила?
— Не такой уж он, видать, и крепкий, — попытался подтянуть больную конечность Хромой.
— Или баба не из простых! Возьмётесь проверять? О то ж! Слушаться старших надо. Я дурного не посоветую!
Ах, какое чудо! Не двое — трое убивцев! Да это не охота, а праздник! Ну вот зачем, зачем я перекидывалась обратно в человека? Сейчас бы такое веселье пошло… Впрочем, и так позабавлюсь.