Кристиан Фэй-2 (СИ)

  Тающий снег хлюпал в сапоге, отчего Фицпатрик еще больше обозлился и дернул сжатую в кулаке ручонку. Мальчишку ему продали местные селяне, с которыми он распивал накануне. Всего десяток монет и обещание обучить засранца мастерству кожевенника - вот и вся цена, что очень обрадовало не только убийцу, но и продавцов. Родители только и ждали, чтобы сбагрить грязнулю с глаз долой куда подальше.

  И теперь Фицпатрик именно туда и направлялся, куда подальше и как можно скорее.

  Однако время для бегства он выбрал крайне неудачное.

  За его спиной, откуда-то с небес донеслось ржание лошадей, заслышав которое, Фицпатрик удивленно остановился.

  Диа ухмыльнулась и спикировала к снежным барханам. Позади нее несся плотоядный рык: демоны чуяли свежего грешника. Путник обернулся, и его красное от мороза лицо исказила гримаса ужаса, а глаза под кустистыми бровями выпучились.

  За эти самые глаза и ухватила его Диа, сунув в них пальцы. Конь набрал высоту, и тело мужчины полетело рядом, подрагивая на вытянутой руке девушки. Постепенно конвульсии прекратились, Диа разжала пальцы, и тело тяжелым мешком полетело на белый наст далеко внизу. Всадники засвистели и закричали, снизу донесся тоненький вскрик, а позади, к хвосту процессии присоединилась черная тень. В горе она воздевала бесплотные руки к небу, разевала пустой рот, но толпа ей подобных уже тянула ее следом.

  Миссия была исполнена по высшему разряду, как и полагалось по инструкциям: жертвой стал опасный преступник, приношение Охоте произошло в безлюдном месте,-- последние века Всадникам запрещалось устраивать карательные представления посреди городов, дабы избежать массовой паники, и приходилось ограничиваться деревнями и безлюдными пустырями. Хотя казнь посреди центральной площади Петрополиса несомненно оказала бы больший воспитательный эффект.

  Все прошло согласно предписанию, но Диа никак не могла отправиться дальше.

  Серые глаза мальчика пристально следили за ней. Не двигаясь, он оставался рядом с упавшим искореженным телом, снег поглотил его почти по пояс. Его курточка казалось слишком легкой для Брюхвальдской зимы. Диа могла разглядеть его голубоватые от мороза губы даже с высоты полета своего коня.

  -- Что будем делать с мальчонкой, мэм?-- донесся за ее спиной бас Второго.

  -- Оставим в снегах, это не наша забота,-- прошипел похожий на ласку Седьмой, и Второй недовольно хмыкнул.

  Дикая Охота судила жестоко, но справедливо. А невинная душа, замерзшая и разодранная волками,-- это было очень несправедливо.

  Наконец приняв решение, Диа дернула поводья, и конь принялся спускаться, описывая вокруг ребенка круги. Оказавшись на земле, девушка спрыгнула на белый наст и скинула шубу с плеч. Мастер Зимнего Солнцестояния все равно не чувствовал холода. А завтра... Завтра она что-нибудь придумает, и будет здорова, как бык.

  -- Эй, мальчик! Иди сюда.

  Она старалась сделать голос как можно мягче, но сказанное все равно прозвучало, словно приказ. Улыбка наверняка тоже выглядела натянутой, но Диа уже было плевать. Она чувствовала, что затащит мальчишку на коня даже силком, если потребуется, но не оставит его умирать в глуши.

  Однако ребенок смерил ее недоверчивым взглядом и шагнул навстречу сам. Он обошел покоящееся в снегу тело, приблизился к коню. Знакомая обреченность скользила в его взгляде,- с такой же он следовал за своим покупателем, привыкший подчиняться и принимать удары судьбы молча и с сухими глазами. С помощью Диа он забрался в седло, неуклюже свесив ноги, и закутался в наброшенную на его плечи шубу. Когда Диа села позади и ухватила поводья, бледные пальцы мальчишки тронули ее запястье, оставив морозный след на коже.

  -- Держись крепче,-- пробормотала девушка и ударила коня пятками. Дикая Охота продолжила путь.

  Скрывшись из дома номер 6 по улице Святых Сладострастников Присциллы и Эдельберта, мадам Кочерыж направила свои стопы, куда глаза глядят. Вернее, почти куда глаза глядят, предусмотрительно избегая черных кошек, кухарок с пустыми ведрами, а также недобро выглядевших ворон, каркавших на верхушках фонарей. Проследовав по набережной, Салли перешла реку и направилась к Рельсовой улице, навстречу грохоту колес и паровозным гудкам.

  Неподалеку от вокзальной площади она нырнула в потрепанную временем арку. Там, в глубине двора темнела неприметная дверь городской библиотеки. Жители Петрополиса не очень-то любили читать, предпочитая иные развлечения, и заставленные томами комнатки обычно довольствовались одним-двумя посетителями в день. Также в библиотеке напрочь отсутствовали зеркальные поверхности, что являлось несомненным плюсом.

  -- Приветствую, мадам Кочерыж! Давно вы не заходили.

  Немолодой мужчина приятной наружности улыбнулся и вышел навстречу из-за стойки с наваленными на ней книгами. Его протертый на локтях бархатный пиджак весьма удачно оттенял желтоватые от курения кожу лица и козлиную бородку.