Кристиан Фэй-2 (СИ)

  В дверь постучали, и с испуга мадам Кочерыж едва не скатилась с кресла. Стряхнув первое оцепенение, она набросила на плечи халат и приблизилась к двери.

  -- Да? - ответила она, на всякий случай придерживая ручку.

  -- Это Лоли,-- сообщил юный голос, и Салли с другой стороны припала к твердому остову двери. Какое облегчение, то была лишь официантка из кафе, всего лишь... Она внезапно похолодела от посетившей ее мысли. Но откуда Лоли узнала ее адрес? И почему явилась именно сейчас, когда вокруг происходило столько необъяснимых явлений?

  -- Прошу прощения, но я не могу сейчас открыть,-- дрожащим голосом ответила мадам Кочерыж.-- Это что-то срочное?

  -- Вас давно не было видно в нашем кафе, и я заволновалась. С вами все в порядке?

  -- Все прекрасно, можете не волноваться.

  Однако Лоли не унималась. В ее тоне скользили настойчивые незнакомые нотки, и мадам Кочерыж еще раз проверила цепочку на двери.

  -- Вы посещали врача? Если вам нужны лекарства или...

  -- Ничего не нужно, спасибо,-- перебила ее Салли.-- Чувствую я себя отлично, просто не в настроении для прогулок.

   Некоторое время официантка молчала.

  -- Хорошо, мадам Кочерыж. Приходите в кафе, я буду рада видеть вас.

  Сердце Салли отбивало крещендо, и она даже закусила губу, чтобы случайно не застонать от страха. Но, спустя некоторое время каблуки девушки процокали по лестнице и затихли внизу. Парадная дверь хлопнула. Мадам Кочерыж вновь оказалась отрезана от окружающего мира толстым пластом тишины.

  В вечернем сумраке тянулись долгие минуты. Наконец оторвав ухо от деревянной поверхности, Салли неспешно прошла обратно в комнату, по пути поправляя картины на стенах. Надо бы протереть пыль, напомнила она себе и вытерла измазанные пальцы о халат.

  Однако, войдя в комнату, она тотчас забыла и про пыль, и даже собственное имя.

  С противоположной стены на нее смотрело большое зеркало. Оно тускло мерцало там, где совсем недавно цвел идиллический пейзаж; за овальную раму был заткнут ярко-розовый клочок бумаги. Но мадам Кочерыж проигнорировала бумажку, не сводя оцепенелого взгляда с серебристой поверхности.

  На сей раз отражение было иным. За деревянными цветами рамы отражалась исчерченная полосами стена, буфет и комод, не хватало лишь самой Салли, застывшей напротив. Комната в зеркале была пуста. Мадам Кочерыж закрыла глаза, сосчитала до десяти и открыла их снова.

  Зеркало никуда не исчезло.

  Салли махнула рукой в надежде раскусить оптический обман. Но зеркало по-прежнему пустовало. Снаружи, за стенами дома снова загрохотали хлопушки, где-то наверху тихо заиграл граммофон.

  Отражение вынырнуло из-за рамы внезапно, когда мадам Кочерыж меньше всего этого ожидала. Одетое в тот же старый халат, с тем же неряшливым пучком, как у Салли, оно выглядело спокойным и уверенным. Таинственно улыбнувшись, оно поманило женщину пальцем, и у той задрожали колени.

  -- Это - лишь игра моего воображения,-- как можно уверенней произнесла Салли. Она даже сделала шаг вперед, навстречу переливающейся поверхности, затем еще один.

  Отражение ободряюще кивнуло и приложило ладонь к обратной стороне стекла.

  -- Всего лишь галлюцинация на почве расстройства,-- повторила Салли и, чтобы развеять сомнения, протянула руку.

  Когда из зеркала вынырнули серебристые, холодные пальцы и коснулись ее пальцев, разум покинул мадам Кочерыж.

  Она испустила глубинный крик и бросилась прочь, к двери. Та как назло оказалась закрыта на все замки, и Салли судорожно принялась подбирать ключи. Из комнаты доносился противный скрежет, будто кто-то скреб ногтями по стеклу.

  Наконец дверь поддалась, и она вынырнула в прохладу темневшего пролета лестницы, издав еще один крик. Из гостиной позади ей вторил дребезжащий металлический визг.

  А впереди блестела безжизненная поверхность зеркал.

  Равнины далекого запада впечатляли своей пустотой. Безбрежная снежная пустыня простиралась всюду, куда ни падал глаз, от края до края. Листен и горные цепи остались позади, и впереди расстилались земли бессмертных альв, куда людям путь был заказан. Ветер сдувал снег с вершин искрящихся холмов, отчего те походили на барханы, и сапоги Диа медленно потягивались белым налетом.

   Линия горизонта светлела, тучи рассеялись, и всадники скрылись вместе с ними, сердечно распрощавшись еще на год. Души мертвых растаяли, Мастер Солнцестояния осталась одна, посреди диких безлюдных степей. До восхода солнца оставалось еще несколько минут, и Диа решила использовать это время, чтобы немного отдохнуть. Одиночество всегда приводило мысли в порядок.

  Негромкий "блоп", раздавшийся рядом, заставил ее обернуться.

  Девушка в цветастом переднике присела в неловком книксене, расправив не менее цветастую юбку. Все,-- и выражение ее округлого лица с синяками под глазами, и рыжие всклокоченные волосы, и неловкое сплетение пухлых пальцев,-- говорило о спешке и беспокойстве, и Диа насторожилась.