Кристиан Фэй-2 (СИ)

  Оскал твари из витрины не был плодом воображения, это мадам Кочерыж знала точно. Самые худшие ее опасения сбылись: она либо вконец сошла с ума, либо подписала себе приговор на сумасшествие. Жизнь с подобным знанием в любом случае сведет ее или в сумасшедший дом, или в могилу.

  За плотной тканью забрезжил свет, но мадам Кочерыж продолжала сидеть на кровати, натянув одеяло до самого подбородка. За стенами дома ругались извозчики, доносился цокот копыт, этажом ниже пронзительно орал ребенок.

  Несколько часов спустя Салли встала и принялась одеваться. "Найти врача",-- пульсировало в ее голове. Она вытянула чулки из-под комода, стряхнула с них пыль и как можно быстрее натянула, беззвучно шевеля губами. Так она перебирала имевшихся в округе психиатров, которые могли справиться с ее недугом. Больше откладывать было нельзя, решила Салли, одевая перчатки. Указательный палец провалился в дыру, но мадам Кочерыж схватила ключи и выбежала из квартиры. Зашить перчатку она могла и позже, без опасного психоза, гнездившегося в ее голове.

  Утреннее солнце слепило глаза, раскрасив стены домов веселым желтым. Кругом торопились по своим делам прохожие: джентльмены - на работу, служанки - за покупками, извозчики - в места назначения, и их пассажиры нетерпеливо выглядывали в окна экипажей. У самой же Салли не было нужды работать. Приличное состояние и коллекция драгоценностей, доставшаяся в наследство, позволяли жить вполне безбедно до самой старости. Без роскошеств, конечно, но мадам Кочерыж в них и не нуждалась, сидя дома наедине со своими страхами.

  Путь к первому специалисту ей отрезал кот. Черный, как смоль, и толстый, как бегемот, он пробежал через тротуар и юркнул в дыру в заборе. Завидев это, мадам Кочерыж резко остановилась. Любой ребенок знал, что черные кошки приносили неудачу, и, следовательно, ничего хорошего в той стороне ее не ожидало.

  Второй психиатр жил и работал на другой стороне города, и, чтобы добраться туда, мадам Кочерыж наняла экипаж. Всю дорогу ее трясло и колотило,- она до смерти боялась дорожных происшествий, о которых так часто писали в газетах. Еле дотерпев до нужной улицы, Салли наспех расплатилась с кучером и двинулась к подъезду дома номер 6 по улице Святых Сладострастников Присциллы и Эдельберта.

  Доктор Невруз проживал в великолепном особняке, выстроенном несколько веков тому назад. Холл его апартаментов тянулся сотни метров. Высокие окна выходили на набережную реки Тенистой, которая услаждала взор, несмотря на бурые воды и обилие серой пены и мусора. В похожих на залы комнатах блестели полы и причудливая дорогая мебель, сияли начищенные ручки дверей, искрились хрустальные люстры.

  И было очень, очень много зеркал.

  -- Добрый день, мадам,-- белозубо улыбнулась секретарь, возникшая рядом с Салли из ниоткуда.-- Вам помочь?

  Мадам Кочерыж наконец закрыла рот и суетливо поправила платок на голове. Она всегда так делала, когда была смущена и не знала, с чего начать.

  -- Мне нужно... на прием,-- наконец выдавила она и неожиданно для себя хохотнула. Но девушка понимающе кивнула, ее ладонь скользнула под локоть мадам Кочерыж. Не успела Салли опомниться, как они уже сидели на низком диванчике в залитой полуденным светом приемной.

  -- Что вас беспокоит?-- осведомилась секретарь и открыла небольшой блокнот.

  -- Это долгая история. Мне срочно требуется помощь доктора Невруза, очень срочно.

  Мадам Кочерыж закрутила головой в поисках прославленного психиатра, но, натолкнувшись на деланно-грустное лицо секретаря, упала духом.

  -- Сожалею. Сегодня весь день доктора расписан по минутам.

  -- А завтра?

  -- Завтра праздничный день, и доктора не будет в городе. Будет ли вам удобно придти после праздника?

  Салли ответила не сразу. Она рассматривала фарфорового херувима, трубившего в рог на столике неподалеку. Статуэтки она тоже не любила. Их мертвые глаза словно следили за каждым ее движением.

  -- Да, давайте,- протянула она.

  -- Сейчас принесу журнал, и мы запишем вас на следующую неделю. Я помню, у доктора было небольшое окно.-- Девушка и ее милая улыбка скрылись за дверью, торопливый стук ее каблуков эхом отозвался в коридоре.

  Салли снова взглянула на херувима. Тот продолжал дуть в рог, и его маленькие глазки буравили женщину с ехидной злостью. Мадам Кочерыж с трудом оторвала от него взгляд и подняла голову. Вместе с ней подняли головы четыре Салли Кочерыж, все напряженно уставились ей в глаза, поджав бледные губы.

  Когда девушка вернулась, приемная опустела, а по улице Святых Сладострастников быстро шагала странная женщина, закрывая голову и лицо платком.

  Не доезжая до границ Брюхвальда, Диа натянула поводья и замедлила ход. Далеко внизу, под копытами ее коня шумел темный полог леса, деревья потрескивали в морозном, напоенном сосновым ароматом воздухе. На окраине, в вырубленной каверне ютилась деревенька. Окна ее домов золотились светом, за бревенчатыми стенами играла музыка и раздавался хохот,-- селяне отмечали праздник шумно и буйно, как и полагалось в Ночь Зимнего Солнцестояния.