Крещендо

Если я буду получать минимальный оклад, то, отработав каждый вечер две недели, смогу выплатить свой штраф. А если буду работать каждый вечер в течение двух месяцев, то буду шестьдесят ночей слишком утомлена работой, чтобы думать о Патче. Буду на шестьдесят ночей ближе к концу летних каникул, когда снова смогу направить всю свою энергию на учебу. Я уже решила включить в свое расписание самые сложные предметы. Можно справиться с домашним заданием любого вида и объема, но справиться с разбитым сердцем совсем не так просто.

— Ну? — спросила Ви, притормаживая около меня на своем «неоне». — Как все прошло?

Я забралась на пассажирское сиденье.

— Я получила работу.

— Отлично! Если честно, ты выглядела неважно, когда заходила туда, и я думала, что тебя точно не возьмут. Но теперь волноваться не о чем. Теперь ты официально трудящийся полезный член общества. Горжусь тобой, зайка. Когда начинаешь?

Я мгновенно посчитала:

— Через четыре часа.

— Я заеду сегодня и попрошусь за твой столик.

— Не забудь оставить чаевые, — сказала я и сама чуть не расплакалась от собственной неудачной шутки.

— Я твой шофер, детка. Это куда лучше чаевых.

Через шесть с половиной часов в «Энцо» было полно народу. Моя униформа представляла собой белую рубашку со складками, серые твидовые слаксы с жилеткой в тон и кепку, очень похожую на головной убор разносчика газет. Волосы мои под кепкой прятаться не хотели, и все время то одна, то другая прядь выбивалась и падала на лицо. Вот и сейчас я чувствовала, как очередная непослушная прядка прилипла к потной щеке. Несмотря на то что у меня не было ни единой свободной минутки — даже присесть было некогда — я чувствовала странное облегчение. У меня не было времени страдать. Не было времени даже мимолетно подумать о Патче.

— Эй, новенькая! — позвал меня один из поваров, Фернандо. Он стоял за невысокой стенкой, отделявшей печи от остальной кухни, и помахивал лопаточкой: — Твой заказ готов!

Я взяла три тарелки с сандвичами, аккуратно поставила стопочкой на руке и вышла из кухонных дверей. По дороге к лестнице я встретилась взглядом с одной из хостесс. Она дернула подбородком в сторону столика, за который только что усадили посетителей. Я ответила быстрым кивком: буду через минуту.

— Один сандвич с вырезкой, один с салями и один с жареной индейкой. — Я поставила тарелки перед тремя бизнесменами в деловых костюмах. — Приятного аппетита.

И побежала по лестнице, ведущей наверх, доставая блокнот для заказов из заднего кармана. Но где-то на полпути я встала как вкопанная: прямо по курсу была Марси Миллар. Она сидела за тем столиком, который мне предстояло обслужить. Я также узнала Адиссона Хейлса, Окли Уильямса и Итана Тайлера — все учились в моей школе.

Я как раз собиралась развернуться и попросить хостесс отдать этот столик кому-нибудь другому — кому угодно, только не мне! — когда Марси подняла глаза. И я поняла, что попалась.

Ее губы тронула торжествующая улыбка.

У меня перехватило дыхание. Могла ли она как-то узнать, что я взяла ее дневник? Только вернувшись домой и забравшись в постель, я вспомнила, что дневник все еще у меня. Я бы вернула его прямо сразу, но совершенно о нем забыла. На фоне всего того, что произошло и что терзало меня изнутри, этот дневник казался сейчас таким незначительным. Сейчас он лежал ни разу не раскрытым на полу моей спальни, рядом со сброшенной вчера одеждой.

— У тебя такой миленький костюм, — произнесла Марси, заглушая звуки джаза. — Итан, разве не в точно такой же жилетке ты был на последнем звонке в прошлом году? Кажется, Нора обворовала твой шкаф.

Пока они смеялись, я держала ручку у блокнота, готовая записывать.

— Могу я принести вам что-нибудь попить? Сегодняшнее специальное предложение — кокосово-лаймовый смузи.

Интересно, они тоже слышат эти виноватые нотки в моем голосе? Я глотнула, надеясь, что, когда заговорю вновь, голос перестанет дрожать.

— Последний раз я была здесь на мамин день рождения, — вдруг сказала Марси. — И наша официантка пела ей «С днем рожденья».

Мне понадобилось три секунды, чтобы понять, чего она хочет.

— О. Нет. В смысле, нет. Я не официантка. Я работаю за стойкой.

— Да мне все равно, кем ты работаешь. Я хочу, чтобы ты спела «С днем рожденья».

Я стояла, не в силах пошевелиться, мой разум лихорадочно искал выход из положения. Просто невозможно поверить, что Марси хочет меня так унизить. Стоп. Конечно же, она хочет меня унизить. Последние одиннадцать лет я тайно вела счет нашего противостояния, но теперь была уверена, что она вела свой собственный. Она жила ради возможности выиграть у меня очередное очко. Хуже того, она знала, что ее счет в два раза выше моего, и все равно продолжала зарабатывать очки. Марси была не просто занозой в заднице, она была нечестным игроком.

Я протянула руку.

— Можно взглянуть на ваши документы?

Марси равнодушно пожала плечами:

— Я их забыла.

Мы обе знали, что она не забывала свои права и что у нее не было сегодня дня рождения.