Крещендо

— И если ты покажешь свой дом мне, тебе придется меня убить, да-да, знаю, — я старалась под иронией замаскировать свои истинные чувства по этому поводу. — Если я туда хоть раз попаду, уже никогда не смогу выйти оттуда?

Патч смотрел на меня, прищурившись. Затем полез в карман, достал связку ключей, отстегнул один из них и положил его в кармашек моей пижамы:

— Если ты однажды туда попадешь, то должна будешь возвращаться туда снова.

Через сорок минут я увидела дверь, которую открывал этот ключик.

Патч оставил свой джип на пустой парковке Дельфик-парка, и мы, держась за руки, направились к воротам. Прохладный летний бриз развевал мне волосы. Патч приоткрыл ворота и держал их, пока я протискивалась внутрь.

Дельфик-парк выглядел сейчас совсем по-другому — без всей этой толпы оживленных гуляк, развеселой музыки и разноцветных огней. Тихое, призрачное, волшебное место. Помятая банка содовой перекатывалась, позвякивая, по тротуару, подгоняемая ветерком. Я шла по аллее и невольно все время посматривала на скульптуру, изображающую Архангела, которая уносилась вверх, прямо в темное небо. В воздухе пахло дождем, откуда-то издалека доносились раскаты грома.

Миновав скульптуру, Патч свернул на север и потянул меня за собой: там стояло неприметное здание, похожее на сарай. Мы поднялись по ступенькам, и Патч открыл дверь в ту минуту, когда с неба обрушилась лавина дождя, словно кто-то открыл шлюзы. Дверь захлопнулась у меня за спиной, отделяя нас от разбушевавшейся стихии. В парке было абсолютно тихо, не считая стука дождя по крыше.

Патч встал позади меня, обнимая меня за талию, заговорил негромко и мягко:

— Дельфик построили падшие ангелы. Это единственное место, куда архангелам нет входа. Так что мы с тобой здесь совершенно одни, Ангел. Только ты и я.

Я обернулась, впитывая тепло его тела. Патч взял меня за подбородок и поцеловал. Поцелуй был очень нежным, блаженство разлилось по всему моему телу. Волосы у него намокли под дождем, и я чувствовала сейчас слабый аромат шампуня. Наши губы слились в поцелуе.

С низкого потолка капала вода. Видимо, в крыше была прореха, и холодные капли заставляли нас вздрагивать каждый раз, как попадали нам на кожу. Руки Патча обнимали меня с такой страстью, что мне хотелось прижаться к нему еще крепче, буквально врасти в него.

Он сцеловывал капельки дождя с моих губ, и я чувствовала, что он улыбается. Потом он отбросил мои волосы назад и начал целовать шею, лизнул мочку моего уха, слегка прикусил плечо.

Я притянула его к себе еще ближе, обхватив за талию.

Патч зарылся лицом мне в шею, руки его гладили мою спину. Он слегка застонал:

— Я люблю тебя… — прошептал он. — Я никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас, здесь, с тобой…

— Как это трогательно.

Этот низкий, глубокий голос прозвучал откуда-то из темноты, из дальнего угла комнаты.

— Взять ангела!

Несколько очень высоких молодых людей — несомненно, нефилимов — выскользнули из тени, окружили Патча и заломили ему руки назад, за спину. К моему удивлению, Патч не оказывал им сопротивления. Он вдруг заговорил со мной телепатически:

Когда я начну драться, беги.

Я поняла, что он специально откладывает момент сопротивления, чтобы дать мне возможность сориентироваться и подготовиться.

Я их задержу. А ты беги. Возьми джип. Ты ведь помнишь, как включить зажигание без ключей? Только не возвращайся домой! Оставайся в джипе, пока я не найду тебя…

Человек, который стоял у дальней стены сарая и отдавал приказы, вышел вперед в неверном свете уличных фонарей, проникающем через многочисленные щели и трещины в стенах сарая. Он был высоким, сутулым, выглядел очень ухоженным и невероятно молодым для своих лет. Одет он был в белую рубашку-поло и вельветовые штаны.

— Мистер Миллар… — прошептала я.

Я никак не могла определиться, как мне называть его. «Хэнк» звучало как-то слишком фамильярно. Папа — совершенно неприемлемо.

— Позволь мне представиться тебе как следует, — сказал он. — Я Черная Рука. Я хорошо знал твоего отца, Харрисона. И я очень рад, что его сейчас нет здесь и он не видит, как ты позоришь себя с одним из этих дьявольских выродков.

Он качнул головой с осуждением:

— Совсем не этого я ожидал от тебя, Нора. Якшаться с врагами — разве это соответствует твоему происхождению? Нет, это достойно порицания. Да еще этот взрыв в доме одного из моих нефилимов прошлой ночью… Впрочем, все это неважно. Это я мог бы тебе простить.

Он многозначительно помолчал, а потом продолжил:

— Скажи мне, Нора… Это ты убила моего дорогого друга Чонси Ланже?