Крах Атласа

Зато все видела Либби. Парисе Камали приходится выживать, рассчитывая только на себя, и каково это – Либби понимала как нельзя хорошо. Если их обеих определяет то, в чем их кинула жизнь, то ей нечего было добавить. Просто Париса дошла до предела, а Либби только встала на путь.

Разница казалась очевидной. Возможно, говорить такое вслух было жестоко, однако Либби в последнее время узнала кое-что о бессердечии, поэтому…

– Я могу создавать новые миры, – сказала она. – У тебя есть только этот.

Вот теперь правда все. Либби оторвала взгляд от чашки кофе, а Париса надела очки. Обе они в этот момент поняли, что разговор окончен.

– Что бы ни случилось дальше, – сказала Париса, устремив на нее непроницаемый взгляд, – это будет твоим крестом.

С этими словами она покинула ресторан и исчезла.

* * *

В идеальном мире ничего из сказанного Парисой не возымело бы действия.

Однако Либби жила в старинном поместье, и ее мрачными галлюцинациями преследовали нравоучительные приговоры высокомерных бывших любовников. В тот день лицо Белен слилось с Парисиным, а обвинения перемежались с мысленными образами безжизненных глаз и издевательствами библиотеки.

«В доступе отказано».

Либби ждала, что ей полегчает, если занять себя чем-то полезным, прочитать что-то новое и стоящее. Однако дом будто тоже решил посмеяться над ней, дразнил как живой, словно где-то под его половицами правда билось горячее сердце.

– Если тебе от этого станет легче, – напугав ее, произнес за спиной Гидеон, который складывал книги в коробку, – то мне и дорожное чтиво в бумажной обложке выдают со скрипом.

«Просто ты не посвященный», – чуть не выпалила Либби, и тут ее осенило. Ответ был очевиден и пришел с надменной фигурой в шелковом платье, под медовый блеск сладкого вина в хрустальном бокале: «Да и ты, собственно, тоже».

Бессонница напала, точно проклятье. Либби уже несколько часов пролежала в кровати, хотя не ей одной не спалось. Рядом дернулся Тристан, когда вспыхнул экран телефона. Тристан потянулся за мобильником, и свет выхватил из тьмы его хмурую мину. Тристан набрал ответ.

– Кто это был?

Он удивился тому, что она не спит, затем подался ближе и поцеловал в плечо.

– Варона. Кажется, у нас закончился хумус. – Тристан убрал телефон на тумбочку и повернулся к Либби лицом. – Я отправил его к нашему новому архивариусу, тому, поди, нечем заняться. И потом, они живут в одной комнате.

– М-м. – Либби медленно выдохнула, глядя в потолок. – Мне как-то не по душе, что Гидеон здесь, – спустя секунду призналась она.

Тристан приподнялся на локте и стал легонько выводить пальцем узоры у нее на руке.

– Он же вроде твой друг?

– Бывший. – Она покачала головой. – Тут все… не знаю, сложно. Он будто следит за мной или еще что. Как будто…

Как будто все знает.

Безжизненные глаза. Выброшенная в сторону, неподвижная рука.

«Думаешь, я уже была убийцей, когда вошла в его кабинет?»

«Что еще сломаете, мисс Роудс?..»

Тристан немного помолчал.

– Я же говорил, – произнес он потом, – ты не виновата.

– Виновата. Эту схему не перепаять. – О выборе слов она пожалела практически сразу. Вспомнилась Париса; она смотрела на Либби презрительно и одновременно с жалостью. Или же она просто такой запомнилась? «Тебя перепаяли», – говорил ее взгляд.

– Я ничего и не перепаиваю. Он собирался убить тебя, убить всех нас. Все серьезно, но в тот кабинет ты его не тащила. Он туда сам пришел. Ты не виновата.

– Меня тоже никто ни к чему не принуждал. – И это имело значение, как ничто в последнее время. – Я не сожалею. Я лишь, – она пожала плечами, – принимаю свой крест.

– Несешь его на себе.

– Разве это не одно и то же?

– Не знаю. Разве?

Некоторое время оба молчали.

Тристан со вздохом перевернулся на спину.

– Я свой выбор тоже сделал.

Либби кивнула, хотя Тристан этого не видел.

– Знаю.

– Я выбрал тебя.

– Знаю. – Она не глядя взяла его за руку и поднесла ее к губам. Поцеловала в ладонь и слегка сжала пальцы, как бы пряча в них поцелуй. – Это навсегда останется между нами? – спросила в темноту Либби.

В доме было очень тихо, слышалось только гулкое тиканье часов. За окном шелестели листья, стрекотали в тумане сверчки. Лето стелилось в сторону осени, точно выпростанная мертвая рука.

Тристан прижал Либби к себе, лег к ней лицом. Она видела тысячи проекций завтрашнего дня, которые разыгрывались в точности так же.

– Я понимал, что выбираю, – произнес Тристан.

Либби покачала головой.

– Я не о том спросила.

– Я просто так говорю. Я знаю, что выбрал.

Либби прижалась к его груди, вслушиваясь в биение сердца.

– Почему ты хочешь провести эксперимент? – Осуществить «зловещий заговор». Ох уж этот Нико, его солнечная улыбка… Никак от него не избавиться.

Тристан погладил Либби пальцами по спине.

– А ты почему?

«Я зашла далеко, это не может быть просто так, вот почему. И если сейчас выберу обычную жизнь, то, получается, плюну в лицо каждой жертве, которую принесла. Я заплатила непомерную цену за то, чтобы быть здесь, и пришла пора отвечать за сделанный выбор.

И раз уж мне дана такая сила, то гори оно все синим пламенем».