– Ну чудесно! Тебе о нем, блин, рассказали. – Он покачал головой. – Стараешься тут, стараешься. Никто даже не должен знать, что наш бладклаатский бар существует. – Он воспользовался ямайским прилагательным, хотя был белым, с режущим слух акцентом кокни. – Это секретная улица, подруга.
– Она же вот, – сказала Мардж и показала на карту.
– Да, и только там она быть и должна. Знаешь, что такое улица-ловушка? Знаешь, как трудно это организовать? – Он покачал головой. – Слушай, милочка, все это неважно. Тебя здесь быть не должно.
– Я же сказала, зачем пришла…
– Нет. В смысле, если ты обозлила Госса и Сабби, тебя здесь
– Прошу, просто расскажите о культе спрута, я должна их найти…
– «Культ спрута». Какой
– Мне все это неинтересно. Я только хочу знать, что случилось с Леоном и Билли.
– Дорогая моя, что бы там ни случилось, для меня это крутовато. Никто из нас даже не суется к тевтисам с тех пор, как заварилась каша. Нам бы чего попроще и поуютней, уж спасибо. Боги-пауки, квакеры, Нетурей карта[55] – это меня вполне устроит. Ладно, может, за их писания много баллов не получишь, но…
– Я не понимаю.
– И не надо, голуба. И не надо.
– Я слышала, вы что-то о них знаете…
– Так,
– Расскажите.
– Ладно, так. Господи, девочка, тебя же впервые занесло на нашу сторону? – Он осушил всю кружку одним впечатляющим залпом. – Слухи. Это сделал Тату, это вернулся и сделал Гризамент, это никто не делал. Ну, от слухов толку нет. Так что, если бы я хотел что-то узнать – а я не хочу, – я бы подумал, у кого
Он подождал ответа. Мардж покачала головой.
– Море. Спорим, у моря есть на этот счет свои мысли. Меня бы не удивило, если ко всему этому приложил руку засранец океан. Логично же, да? Забирает назад свое? Океану – океаново. – Он хохотнул. Мардж закрыла глаза. – А если и не
– Мне надо поговорить с морем? – спросила Мардж.
– Боже, женщина, что за несчастный вид. Что, со всем
– Кто такой…
– Но-но. – Он отрицательно покачал пальцем. – Дальше уже сама, да? Сюда же ты добралась. Если так хочешь, чтобы тебя сожрали, можешь зайти и дальше; вести тебя под ручку – не мое дело. Мне это на совести не нужно, милая. Иди домой. Не пойдешь ведь, да? – Он надул щеки и выпустил воздух. – Хочешь верь, хочешь нет, но я сочувствую насчет твоего парня, ясно? И хочешь верь, хочешь нет, – а по моему экспертному мнению, это без разницы, – я за тебя помолюсь.
– Кому? – спросила Мардж. Он улыбнулся. Игровой автомат играл «Wise Up Suckers» от Pop Will Eat Itself.
– А, гори оно, – сказал человек. – Вот что. Какой смысл коллекционировать то, чем не пользуешься? Помолюсь за тебя всем.
45
– Значит, Саймон поживает нормально, – сказал Дейн. – Оправляется после призраков.
– Так сказал Вати, – ответил Билли. – Он идет?
– С забастовкой все плохо, – сказал Дейн. – Он, блин, немного занят.
Было еще рано, и они находились рядом с местом, где бился Лондонский камень. Между зданиями Дейн подавал рукой короткие военные знаки, смысла которых Билли не знал. Он залез за Дейном на низкую стену, исполнив сложный танец между камерами.
По дороге Дейн пересказывал малопонятные тевтические поучения. Кракен не воровал огонь у каких-нибудь демиургов, не создавал людей из глины, не посылал кракенского детеныша умирать за наши грехи.
– Короче, кракен был в пучине, – говорил Дейн. – Был в пучине и ел, и ему понадобилось, типа, двадцать тысяч лет, чтобы пережевать.
«И все?» – Билли не просил экзегезис.