Край земли. Затерянный рай

– Я тебе вот что скажу, Жаров, – причмокнул мичман, вытирая подбородок тыльной стороной ладони. – После того, что было, не выпить – это грех и святотатство.

– О, да неужели?! – рявкнул Андрей, сверля гневным взглядом Самсонова.

Так продолжалось некоторое время. Они молча смотрели друг на друга, пока, наконец, Андрей вдруг залпом не допил то немногое, что осталось в бутылке.

Глава 11 Перископ

– Что могло сделать это? – Евгений Горин смотрел на странные заросли у подножия вулкана Вилюй и задавался вопросами, на которые трудно подобрать ответы.

Множество старых деревьев было мертво. У других более молодые ветки и листва на них несли на себе такие печати уродства, что трудно было описать. То же самое творилось и с кустарником и травой. Где-то можно было разглядеть знакомые виды камчатской флоры, но по большей части это вытеснялось совершенно новой растительностью. Неузнаваемой, уродливой, насыщенной ядовитыми, почти кислотными оттенками. Странности были и с ледником на вершине Вилюя, который можно разглядеть с места, где находилась группа. Во льду имелись вкрапления и замерзшие потеки бурых, кровавых и черных оттенков. Белоснежный цвет имел только ледник с восточной стороны.

– Мне кажется, это осадки, – задумчиво произнесла Жанна. Она, как и все остальные, не решалась двинуться дальше в этот странный сюрреалистичный лес, и группа стояла на пригорке, в паре сотен метров от границы этой аномалии, занимающей всю долину, а может, и гораздо большую территорию. Примечательным было еще и то, что здесь совершенно не было слышно птиц. Над этим местом нависла просто гробовая тишина.

– Осадки? – переспросил Горин. – Ты считаешь, что это могли сделать радиоактивные осадки?

– Не обязательно только радиоактивные. – Ительменка вздохнула. – Мы же не знаем, какими бомбами и ракетами еще были вооружены убийцы нашего мира. Если только дядя Женя нам что-то не расскажет по этому поводу.

Она взглянула на Сапрыкина, но тот пожал плечами.

– Ребята, я человек маленький. В такие секреты посвящен не был. Возможно, были какие-нибудь генетические бомбы, например. Ну, которые распространяют вирус, поражающий на генном уровне определенную этническую группу или расу. Хрен его знает. Фантасты в своих книжках про такое писали. Но, как известно, фантасты иногда вдохновляли всяких умников на то, чтоб сказку сделать былью. Тот же Герберт Уэллс описал атомную войну задолго до изобретения атомной бомбы. И уж конечно, задолго до нашей последней войны[52].

Жанна посмотрела в бинокль и передала его Горину.

– Движение воздушных масс над Камчаткой своеобразное. Мало пускает к себе посторонние. Но сюда, похоже, ливневые и снежные облака с запада после войны добирались. Отсюда до Охотского моря меньше двух сотен километров.

– Что же тогда на континенте творится? – нахмурился Горин, разглядывая в бинокль этот странный лес.

– Может, когда-нибудь и узнаем. А пока я предлагаю засекретить то, что мы увидели, – сказал Сапрыкин.

Все взглянули на него.

– Что ты имеешь в виду, дядя Женя? – спросила охотница.

– Я имею в виду, что не стоит остальным жителям наших общин рассказывать об этом. Последнюю надежду на жизнь за пределами нашего мирка можем убить. К тому же еще не доказано, что в других местах планеты и сейчас все очень плохо. Так что давайте помалкивать, или я буду очень недоволен. Никто ведь не хочет увидеть, как выглядит дядя Женя, когда он недоволен?

Все, соглашаясь, закивали.

– Ну, Жару, Цою и Халфу рассказать-то можно? – вздохнул Горин.

Сапрыкин кивнул:

– Им по статусу знать положено. Но с условием, что больше никто об этом не узнает.

– Сюда нам надо будет вернуться и осмотреть все как следует, – сказала Жанна. – Но это потом. Сейчас пора уходить. Темнеть начинает уже. Я хочу подобрать место на ночлег как можно дальше от этого места.

* * *

С трудом пробираясь через мусор, тральщик обогнул полуостров Крашенинникова, и теперь был виден берег, на котором располагались Вилючинск и Приморский. С такого расстояния оценить масштабы катастрофы на берегу было трудно, однако большая часть людей вышла на палубу и молча смотрела на родные берега, находясь в мрачных раздумьях и тревожных предчувствиях. Видны были следы от потоков воды, убегающих с берега после того, как их черное дело было сделано. Теперь в этих размытых местах текли небольшие ручьи. Крохотный, меньше футбольного поля, остров Хлебалкин стал пристанищем какого-то ржавого и плотно обросшего колониями морских организмов корабля, который очень много лет, судя по всему, частично провел в полузатопленном состоянии. Видимо, волна пригнала его от кладбища кораблей, расположенного вблизи Рыбачьего. Глядя на это, экипажу тральщика оставалось только лишний раз перевести дух от осознания того, насколько была сильна стихия и насколько чудесным и маловероятным было их спасение.