Край неба

– Ну а тебе, иудей, вон туда, – костлявый и длинный палец Костяного Царя указал на арку слева от себя, ту, в которой клубилась кромешная тьма. – Годков сто там побудь, а после я решу, что дальше с тобой делать.

Надо же. Сработал тот шанс, на который Марк Аронович так рассчитывал, не уничтожил его Хозяин кладбища на месте. Впрочем, лично я не уверен в том, что этот выбор разумен, поскольку там, во мгле, наверняка ничего хорошего Левинсона не ждет.

Но профессор, как видно, считал по-другому. Уже у самой арки он повернулся ко мне, улыбнулся, подмигнул, после его губы еле заметно шевельнулись, что-то произнося, а затем он канул в иссиня-черную тьму.

Я понял, что он хотел мне сказать. Это было короткое слово «быть».

Глава 17

Недавно я сказал одному собеседнику о том, что отдыхаю между неприятностями, которые валятся на меня одна за другой. Нет, где-то эти слова были правдой, но не совсем. Вот и теперь – вроде бы относительная тишина в жизни установилась после того, как хитроумный Левинсон отправился туда, не знаю и знать не желаю куда, а на душе беспокойно. Телефон молчит, и от этого мне чем дальше, тем нервознее. Казалось бы – с чего? Всю свиту колдуна я спровадил в небытие, а на поимку его самого у меня еще все лето и часть осени остались. Но вот зудит внутри какой-то червячок, не дает покоя, будто я чего-то то ли не понял, то ли не увидел. Так, словно время почти на исходе.

Хотя, возможно, о себе дает знать накопившаяся усталость. Не физическая, эмоциональная. Я же не робот, не из железа сделан. Месяц почти безостановочной гонки не может о себе не дать знать.

Одно хорошо – не зря трудился. Мне снова довелось повидать плоды своих трудов, а именно то, как Бэлла приняла вторую часть зелья, что для нее приготовили ворожеи. Причем на этот раз все прошло не так драматично, как три дня назад, без вынимания интубационной трубки и прочих спецэффектов в стиле медицинских теледрам.

– Ну-с, пора, – сообщил мне Вагнер после того, как минутная стрелка часов на стене достигла требуемого деления, и тряхнул небольшой колбой, в которой плескалась красная жидкость и красовалась наклейка «Доза № 2». Он не поленился и разделил остаток зелья на порции. – Признаюсь, ждал этого момента, очень интересно посмотреть, что случится на этот раз. И как человеку, и как врачу. Саша, придержи, пожалуйста, нижнюю челюсть пациентки. Да салфетку возьми, не голой же рукой! Она стерильная, а ты нет.

Следом за тем он двумя пальцами сжал нос Бэллы и аккуратно вылил зелье ей в открытый рот. В горле девушки что-то булькнуло, но, и как в пошлый раз, заветная живительная влага, похоже, отправилась по назначению.

Через пару секунд девушка глубоко вздохнула, и я увидел, как по тонкой и нежной коже ее горла словно огненные змейки пробежали. Одновременно с этим серый предвестник смерти, который, понятное дело, никуда не делся, судорожно сжался, после распрямился, точно линейка, а затем скукожился до размеров небольшого ужика. Да еще и потускнел настолько, что его почти не видно стало.

– Вот и славно, – потер ладоши Вагнер. – Сегодня, конечно, результаты не так бросаются в глаза, как в прошлый раз, но все равно понятно, что девочка наша идет на поправку.

– Идет, – подтвердил я. – Факт.

– И только одно меня беспокоит – почему не просыпается? Спит и спит. Это не летаргия, не, прости господи, кома, просто сон, но очень уж он затянулся.

– Не знаю, – честно признался я. – И спросить не у кого. Давайте просто подождем три дня, последнюю дозу дадим и поглядим, что произойдет. Авось проснется?

– Признаюсь, я ее разбудить пытался, – сложил руки на животе Петр Францевич. – Никакого результата. Спит и знай во сне улыбается. Саш, а может, ты?

– Что я? Чем мое «Бэлла, вставай, в институт пора» от вашего отличаться будет?

– Так ты классический рецепт используй, – предложил мне врач, и в тот же миг в его глазах блеснули искорки лукавства.

– Это какой? – уже ожидая подначки, осведомился у него я.

– Поцелуй ее, – мой собеседник показал рукой на мирно сопящую девушку, – а вдруг?

– Очень смешно, – фыркнул я. – Ладно, Бэлла за спящую царевну сойдет, ибо красавица и умница, но вот из меня королевич Елисей – как из хрена оратор.

– Почему только красавица и умница? – отсмеявшись, сообщил мне Вагнер. – Она и по другим статьям вполне себе царевна. Бэлла у нас девочка не бедная.

– В смысле?

– В самом прямом. Ей досталась часть состояния отца, который у них с Ольгой один на двоих, и мамы, царство ей небесное. Полина Анатольевна была женщиной далеко не бедной.

– А Ряжская мне сказала…

– Бэлла не любит афишировать то, что она очень богатая невеста, – тонко улыбнулся Вагнер. – И вообще говорить обо всем, что связано с деньгами, у нее другие интересы. Да она ими и не пользуется, все средства находятся в доверительном управлении старшей сестры и ее мужа.

– Н-да, – я глянул на девушку, которая лежала и улыбалась во сне, – может, и правда поцеловать?

– Вы будете очень красивой парой, – уже без тени насмешки сообщил мне Петр Францевич, а после добавил: – И Яна Феликсовна придерживается того же мнения.