Край неба

– А как? – чуть изумился я. – Под оркестр? С цыганами? Или мне надо будет вас представить как бойца в ММА? Ну, типа – а теперь к нам возвращается Марк Аронович Ле-е-е-е-евинсон, по кличке Безбашенный Профессор!

– Это забавно! – расхохотался Валера, внимательно слушавший нашу беседу, даже несмотря на ее односторонность. Меня он слышал, а собеседника моего нет.

– Вы тоже будете смеяться, но что-то в этом роде я и хочу вам предложить. Вы приведете меня на кладбище и скажете тому, кого вы назвали моим хозяином, что я сам предложил вам это сделать. Что хочу вернуться под его патронат, но не по принуждению, а доброй волей.

– О как!

– Именно. Не думаю, что моя просьба сильно вас затруднит, а я получу шанс на будущее.

А ведь не врет. Точно не врет. Я даже нож убрал в ножны, поняв, что в ход его сегодня вряд ли пущу. Призраки не люди, с ними в определенном смысле все проще, сразу видно, кто есть кто. В Левинсоне не было черноты или агрессивного красного отблеска. Хотя и нормальным я бы его все же не назвал. Доброй волей вернуться на кладбище после того, что он учудил, это, знаете ли, сильно.

– Очень маленький шанс, – предупредил его я. – Хозяев кладбищ вообще крайне сложно назвать сострадательными особами, а вашего в особенности. С огромной долей вероятности он вас… Даже не знаю, что именно он устроит, если честно. Да и знать не хочу.

– Лучше какой-то шанс, чем никакого, – резонно возразил мне Левинсон. – Другой альтернативы нет. Бежать мне некуда, вы все равно раньше или позже меня отыщете, в противостоянии, случись оно, я, безусловно, проиграю. Вы уничтожили моих спутников, а они были противниками куда более серьезными, чем старый еврей.

– Как вариант – могу вас отпустить, – предложил я и ткнул пальцем вверх, в направлении потолка. – Может, там все не так скверно, как вы думаете.

– Но там я перестану быть мной, – твердо произнес Марк Аронович, – а в этом весь смысл. Мне неизвестно, кто прав – те, кто говорит, что после окончательного расставания с Землей нас ждет новое рождение, или утверждающие то, что после вообще ничего нет. А, раз нет ясности, то меня такой вариант не устраивает. Молодой человек, я хочу жить, пусть даже вот так, бестелесно, о чем, собственно, я вам уже несколько раз сказал.

– Хорошо, пусть будет так. Что вы предложите мне взамен?

– Для начала доступ к сейфу, – профессор показал рукой на стену за моей спиной, – плюс то, что вы без малейших сложностей выполните часть своей работы, которая связана со мной. Как мне видится, это достойная оплата за вашу доброту и сговорчивость.

– И еще выведете меня на Кузьму, – не попросил, а потребовал я. – Вы же знаете, где он находится, верно?

– Нет, не знаю, – качнул головой Левинсон. – Я, собственно, его месяц как не видел. Да и до того мы не очень общались, если не сказать – не общались. Меня ведь взяли для ровного счета, а не по идейным соображениям. Для побега с кладбища ему были нужны семь теней, у каждого из которых за душой числилось что-то не очень благоприятное. Я, увы, в жизни своей нагрешил сильно, в основном по части материальной и чувственной, потому кандидатура моя подошла. А вот остальные были идейные, они пошли за Кузьмой Петровичем, потому что увидели в нем лидера. Ну и еще некоторые хотели счеты свести кое с кем из своих родных и близких. Мне же просто хотелось выбраться за ограду. Сразу после исхода мы расстались, они пошли своей дорогой, я своей. Позже пару раз кое с кем из этих господ я в городе встречался, но совершенно случайно, покольку Москва не так велика, как кажется. А с месяц назад Кузьма Петрович меня призвал и рассказал о том, что какой-то неугомонный парнишка решил поиграть с ним в «горелки».

– Во что?

– В старорусские времена так называли игру, – пояснил Левинсон. – Аналог «салочек». Ну а парнишка – это вы.

– Ясно. И что дальше?

– Все. Он посоветовал мне забиться в щель поукромнее, вот и все. Не думаю, что им двигала симпатия ко мне или сострадание, просто, видимо, я мог помешать каким-то его планам. Но каким именно, простите, рассказать не могу. Просто не знаю.

– А если бы знали? – спросил вдруг Толян. – Рассказали бы?

– Скорее всего – нет, – помедлив, ответил профессор. – Тем более что и смысла в этом немного. Ваш патрон, бесспорно, очень перспективный молодой человек, но тому, кто вытащил меня с кладбища, ему противопоставить почти нечего. Это даже я, тот, кто был всю жизнь далек от мистической стороны бытия, понимаю отчетливо. Но самое неприятное не это.

– А что? – мигом спросил я.