Край неба

Да и не в этом даже дело. Ехать мне никуда не хочется. Согласен, здесь, в Москве, за полтора месяца забот и хлопот на меня обрушилось больше, чем за два года в Европах, но этот ералаш перевешивает один простой факт. Тут я дома. И этого достаточно.

– Молока? – оторвал меня от размышлений голос Вагнера. Оказывается, я и сам не заметил, как мы переместились в его кабинет, куда уже доставили поднос с чаем, нарезанным лимоном, сушками-печеньками и всем таким прочим.

– Нет, – сразу отказался я. – Пробовал, мне не нравится. Точно так же, как и когда на дно чашки кофе вон лимон кладут.

– А я, знаешь ли, в этих вопросах эклектичен. – Петр Францевич плеснул в чай молока. – Впрочем, все это вкусовщина.

– Кому что нравится, – поддакнул я. – Главное, свои взгляды другим не навязывать. А то вот есть у меня одна знакомая, так ей хоть кол на голове теши. Ей говорят, что по ее не будет, а она всякий раз свою шарманку заводит. И ведь…

Стоп!

Блин, слона-то я и не приметил! И ведь сам пять минут назад рассуждал о том, откуда пошли заговоры да привороты.

– Ведь что? – переспросил у меня Вагнер.

– Ведь слушать никого не хочет, – на автомате ответил я. – Все о своем талдычит.

Кстати, на этот раз перед вышеупомянутой особой, похоже, придется маленько прогнуться. Не до крайностей, разумеется, иначе она мигом на согнутую спину запрыгнет, но обозначить почтение и глубокое уважение надо. Более того – необходимо. А то ведь Морана дама капризная, она и завернуть может. Скажет «нет» – и все. С нее станется. Плюс в прошлый раз я ее своим свежеиспеченным побратимством порядком разозлил. Впрочем, есть радостная весточка, с которой, кстати, разговор и следует начать. Лишь бы она меня к себе в Навь на эту беседу пригласила.

Как только с неба на город спустились сумерки, я посоветовал Родьке залезть под кресло, а когда тот осведомился у меня, в какой связи ему это нужно, негромко произнес:

– Мара, загляни в гости. Дело есть.

– Ясно, – пискнул мой слуга и через секунду исчез из поля зрения.

– Часто ты эту пигалицу начал в гости звать, – заметила Жанна, усаживаясь прямиком на убежище Родьки и вызвав этим его недовольный бубнеж. – Мне вроде бояться уже и нечего, а все равно как ее увижу, так не по себе становится.

– Надо, – коротко ответил помощнице я. – Ничего не поделаешь.

Как и в прошлый раз, долго гостью ждать не пришлось, уже минут через пять девочка, на этот раз одетая в стильный джинсовый сарафан, вошла в комнату и осведомилась у меня:

– Звал?

– Звал. Просьба у меня к тебе есть. И сразу скажу – без тебя тут никак.

– Говори, – заинтересовалась Мара. – Опять кого надо присмирить? Или чего еще?

– Чего еще. Мне с хозяйкой твоей край как пообщаться нужно. С Мораной. Ты бы ей эту весточку отнесла, а?

– Ведьмак, я тебе не слуга, – не глядя на меня, размеренно произнесла девочка. – И не гонец.

– Так я же прошу. Если угодно – по-дружески. Мы с тобой, конечно, не сильно друзья, но ведь и не чужие друг другу, верно? Да и общая кровь на нас есть, а это сближает.

– Не хитри, – зажужжал спиннер, который Мара достала из кармана сарафана, – знаю я эти разговоры. Тебе, когда надо чего, то ты Морока переболтать сможешь.

– Морок, – я потер лоб, – это же тоже бог?

– Бог, бог, – хихикнула Мара. – Забыли его нынче совсем, почитай, только слово «морока» от него и осталась. А если и помянут, то такого напридумывают! Мол, он был сыном Мораны и Чернобога, хворобы на людей насылал, Лихоманкам вообще тятей родным приходился.

– А на деле?

– Морок следил, чтобы люди правду и лжу друг с другом не смешивали, а когда это случалось, то смотрел, замарал ли свою и чужую души обман сотворивший или нет. Если да, то, случалось, воздавал виновнику по заслугам, не без того. Власть ему над разумом людским была дана сильно большая. Такая, что он и вовсе забрать его мог. А без разума человек что? Да ничто.

– Ну да, ну да, – пробормотал я. – Вот откуда идет фраза «морочить голову». И «помрачение», наверное, тоже.

– А уж как у него язык был подвязан! – хихикнула Мара. – Любого заговорит до беспамятства, так, что хоть чего после с ним делай. Потому ему лихие люди, что от чужих трудов кормятся, жертвы завсегда приносили. Особенно после того, как хорошую мошну у кого позычат.

– Морок, Морана… Они точно не родня?

– Все боги так или иначе в сродстве были, – пояснила гостья. – Первенцы Рода как-никак. Но точно не скажу, сама не знаю. Одно ведаю наверняка – вражды меж ними не водилось сроду. Скорее наоборот. Это же Морок тогда хозяйке нашей поведал, где Кощей от нее прячется, а уж потом она туда отправила воев, чтобы они, значит… Ну, ты знаешь.

– Даже видел, – припомнил я давний сеанс, который мне пару лет назад устроила Морана при помощи древнеславянского телевизора, воплощенного в виде массивного серебряного блюда. – Так что, поможешь?

– Помогу уж. – Мара спрыгнула на пол. – Знаю, что без особой нужды и доброй волей ты к хозяйке сроду не сунешься. Выходит, вправду тебя припекло.

– А когда? Ну, в смысле ее навестишь? Скоро?