Край неба

– Спокойно-спокойно! – шарахнулся в сторону выхода невысокий лысоватый призрак, в котором я моментально опознал Левинсона. Я его на фотографиях не раз видел, так что перепутать с кем-то другим не мог. – У меня к вам есть разговор, так что агрессия не имеет смысла. Умные люди все всегда могут решить миром, так говорил мой папа. А вы все умные люди, это не вызывает ни малейших сомнений. Та красавица почти разгадала мой секрет с сейфом, вон тот юноша знает, кто такие Брокгауз и Ефрон, вы… У вас очень осмысленное лицо, первый же взгляд на которое вселяет уверенность в том, что вы мое предложение решить все миром не только услышали, но уже почти и одобрили. Я же прав?

– Саш, я так понимаю, в нашей компании прибавление? – уточнил Валера, обводя взглядом комнату.

– Да, – не сводя глаз с призрака, ответил я. – Бывший хозяин дома пожаловал. Сам. Доброй волей.

– Сколь печально слово «бывший», – невесело заметил призрак и, как видно, привычным еще при жизни жестом провел ладонью по небогатой кудрявой шевелюре. – Но приходится с ним мириться, ничего не поделаешь. Раз мертв – значит мертв, это непреложный факт, который не оспоришь. Так что с моим предложением сесть за стол переговоров?

– Мозги он нам крутит, – заявила Жанна. – Внимание отвлекает.

– Это, нашел я, где кондей включается, – ввалился в кабинет Толик. – Там рядом с сортиром есть… Ой, ё! А это кто?

– Конь в пальто! – недовольно ответила ему мертвая девушка. – Сам что думаешь?

– Понял, – мигом подобрался бывший таксист. – А чего еще не деремся?

– Потому что не надо, – примирительно объяснил ему Левинсон. – Это может подтвердить и ваш работодатель. Я не ошибся в определении статуса, уважаемый… Увы, не знаю вашего имени.

– Нет, не ошиблись, – произнес я. – А имя… Что вам в нем? Ладно, слушаю.

– Знаете, я очень любил жизнь, – профессор уселся на диван и закинул ногу на ногу, – всегда. Что приятно, она мне отвечала тем же. Несмотря на пятую графу… Прошу прощения, но вы знаете, что такое пятая графа?

– Нет, – признался я. – Братишка, ты не в курсе, что такое пятая графа?

– Впервые слышу.

– Вот тем и хорошо наше новое время, – улыбнулся Марк Аронович. – Ваше поколение не знает, что иногда слово «еврей», написанное в личном листке по учёту кадров паспортных органов СССР, могло закрыть большое количество дверей перед носом того, чье имя в этом самом листке указано. Но мне повезло. И потом все шло замечательно, так, что мне не в чем упрекнуть судьбу. Даже умерев, я не растворился в эфире и не отправился на суд, где надо отвечать по земным делам своим. Я остался собой и мог продолжать быть. Пусть в другом качестве, пусть без тех возможностей, что раньше, но быть. И если бы не печальная ситуация, которая привела к тому, что наши пути здесь и сейчас пересеклись, все стало бы еще лучше. Осенью я бы сел на самолет и улетел в Новую Зеландию, а после и в Японию.

– Почему туда? – с интересом спросил я.

– Слушай, так что там за графа такая? – толкнул меня в бок Валера.

– При советской власти так учет евреев вели, – пояснил я. – Погоди, потом все расскажу. Так что с Зеландией?

– Просто мне при жизни не довелось добраться до тех дальних краев, – дождавшись моего ответа, пояснил Левинсон. – Постоянно на это не хватало времени. Теперь у меня его достаточно, целая вечность, потому почему бы и нет? Но увы, сейчас мне предельно ясно, что наша встреча эту возможность отменяет. Но зато остался шанс сохранить кое-что другое.

– Себя? – подумав, утвердительно произнес я.

– Именно, – подтвердил профессор. – Лучше такое бытие, чем никакое. Потому я пришел не драться, а договариваться. Вернее, ждал вас тут, в своем доме, причем уже довольно давно.

– Даже так?

– А вы не могли сюда не заглянуть, – улыбнулся Левинсон. – Разумнее всего начинать поиски человека с того места, где он чаще всего бывал при жизни. В моем случае – отсюда.

Н-да. Выходит, здорово я перемудрил. Напридумывал, накрутил разного, а оно вон как все просто вышло. Надо было просто сюда прийти.

– Сразу предупреждаю – не могу вас отпустить или оставить при себе. – Я присел на краешек стола.

– А как же ваши спутники? – указал Марк Аронович на Жанну и Толика.

– Это другое. Они существовали в статусе бесприютных душ и выбрали меня в качестве… Как вы там сказали? Работодателя. Вам такая роскошь не по карману. Вы не ничей, не сами по себе, у вас есть хозяин. Помните здоровенного мужика в черном балахоне с кладбища? Про него речь. И сразу скажу – он очень зол на вас всех за то, что вы учудили с побегом. Невероятно зол. Настолько, что пустил по вашему следу меня.

– И вы, замечу, отменно справились с поручением, – печально заметил Левинсон. – Я ведь остался последним из всех?

– Нет. Еще ваш старшой скрывается где-то. Только и до него дотянусь, никуда не денется.

– Если мне нельзя остаться рядом с вами, то я хотел бы вернуться на кладбище, – помолчав, хлопнул себя ладонями по коленям бывший хозяин дома. – Но не просто так.