КОТАстрофа. Мир фантастики 2012

Но если подумать, то Галя — она тоже женщина-кошка. Скорая на руку, на ногу, выдумщица и фантазерка. И еще — независимая, как и положено кошке. Кроме двух личностей — Антон — раз, Сережа — два. Все остальные опасности она игнорировала, даже соседского бультерьера не боялась. Напротив, мне казалось, что соседский бультерьер ее опасается и обходит стороной. Даже при своем ограниченном собачьем уме бультерьер понимал, что людей-котов, как и настоящих котов, стоит опасаться.

Итак, продолжаю описание владений: перед домом широкая лужайка и цветник.

Вдоль забора тянется малинник — малина там растет как-то больше сама по себе, и в прошлогодней траве время от времени шмыгают мыши — так что я обожаю прятаться в малиннике. Хозяйка почему-то думает, что я обожаю малину, посему всякий раз угощает меня ягодами. Я делаю вид, что их ем. Катаю лапами очень осторожно.

Люди — они ведь глупые, коту ничего не стоит их обмануть.

7

У меня есть одна слабость — когда я слышу, как разворачивают плитку шоколада, то непременно запрыгиваю на стол — жду, когда из блестящий фольги для меня скатают новый шарик. Новый шарик — вот счастье играть им, катать, подпрыгивая, кидать лапами или приносить в зубах и класть на кровать. Хозяин непременно скидывает его на пол — подальше, и я пускаюсь за ним в погоню. Только новый шарик так забавно хрустит, сминаясь, будто мышиные косточки под зубами. А старый заигранный шарик — как кусок обветренной колбасы — я просто понюхаю и пройду мимо.

— Сережа! Я вымела из-под кровати двенадцать шариков… Сережа, — Галя осуждающе вздохнула и погладила хозяина по голове. — Ну разве можно есть столько шоколада?

Но я знаю, что хозяин ест шоколад исключительно из-за меня — чтобы достать из упаковки шуршащую фольгу и скатать мне шарик. Ну а потом ему приходится съедать шоколад.

Я вообще люблю придумывать новые развлечения. Особенно когда к хозяину с хозяйкой приходят гости. Однажды в гости пришел немолодой, сутулый человек, немного похожий на крючок для одежды. Он достал колоду карт и стал ловко так перекладывать из одной руки в другую, карты то появлялись, то исчезали. Эти действия назывались фокусами.

Я решил, что это будет здорово, если я тоже научусь показывать фокусы. На другой день, когда Антон оставил кусочек жареного куриного филе на тарелке, а хозяйка прикрыла этот кусочек салфеткой, я запрыгнул на стул, ловко так когтями вытащил филе, не сдвинув салфетку даже чуточку, унес филе — и, разумеется, съел. Все равно упавшее на пол филе Антон есть не будет: это я знал точно. Не пропадать же такой вкуснятине!

Когда, наигравшись в саду, Антон вернулся и решил подкрепиться, поднял салфетку и увидел, что тарелка пуста, он чрезвычайно удивился. Хозяйка удивилась не меньше. Они поначалу даже не поняли, что это мой фокус, стали искать под столом, потом заглядывали почему-то в холодильник — как будто я мог открыть дверцу холодильника! А потом вдвоем уставились на меня:

— Как он это сделал?! — воскликнули оба хором.

Я сидел и смотрел на них, ожидая похвал. Фокус явно удался. Но почему-то они не смеялись, как накануне, когда карты появлялись и исчезали в длинных пальцах человека-вешалки.

Тогда я придумал еще один безотказный фокус: если Галя появлялась не в шортах и носочках, как обычно ходила по дому летом, и не в брючках — как осенью и зимой, а в новеньких посверкивающих искрами колготках, я тут же прятался под стул в прихожей и сидел там, затаясь. Вот она идет мимо — и — р-раз!.. когти выпущены, и прекрасные тонкие сверкающие дорожки стекают по ее ногам. Кожу я никогда не рвал и даже не царапал — только колготки. В ответ тут же неслись вопли и визг, и нередко следовала символическая погоня со шваброй. В общем — веселье. Вскоре я проделывал такое не только с Галей, но и с ее подругами. Те почему-то всегда являлись в наш дом именно в колготках. Однажды я устроил представление сразу с тремя девицами — вот уж было веселье, так веселье. Мы носились по дому как сумасшедшие, заскакивали на кровать и даже обливались водой, водой они пытались облить меня, но попадали почему-то все время друг в друга, а я ускользал. Только я не понял, почему в конце вечера Галя вытащила кошелек и стала совать подругам радужные бумажки. Я уже знал, что это деньги. По-моему, это подруги должны были заплатить за прекрасное представление.

— В следующий раз я приду к тебе в гости в ватных штанах, — пообещала одна из женщин.

Я мысленно расхохотался: вот глупая! Какой интерес хватать когтями за ватные штаны? Только колготки!

— Я требую новые колготки, — промурлыкал я.

Но меня, как всегда, не поняли.

8

Когда я вырос — забава с коробкой продолжалась. Антон то и дело пытался укрыть меня картонкой, как это делал когда-то с маленьким котенком. Но мне теперь это было как до карниза с гардинами — я гулял по квартире с коробкой на голове и делал вид, что мне эта развлекуха нравится. Когда хозяйка в первый раз увидела меня таким квадратноголовым, она едва не уронила кастрюлю с супом, но все же изрядно ее расплескала. На счастье суп был из холодильника, а не с плиты.