Королева в изгнании

Аннамая недоверчиво склонила голову, будто сочла, что Кэт говорила это из вежливости.

– Ну раз тебе действительно все нравится… Расписание занятий на первый год ты можешь посмотреть в гостиной. Я зайду за тобой завтра с утра и отведу к госпоже Йоханне. Подсказать, где находится обеденный зал, или…

– Сегодня мы отужинаем в таверне, – ответил Хан.

Пока они шагали к мосту, Кэт с опечаленным видом сутулилась.

– Ты в порядке? – спросил ее Алистер. – Аннамая показалась мне довольно милой.

– Зачем они поселили меня в такие королевские хоромы? Я же глаз не сомкну – буду беспокоиться, что замараю постель.

– Послушай, в храм приезжают разные ученики, – заметил Танцующий с Огнем. – И ты со временем привыкнешь.

– Как думаете, что Джемсон мог им обо мне наплести? – простонала Кэт. – Я не хочу соответствовать его побасенкам!

– Насколько я знаю служителя, он, скорее всего, рассказал все как есть, – ответил Хан. – Он бы не стал подставлять тебя.

– Джемсон – мечтатель, – буркнула Кэт. – Он всегда думает о людях лучше, чем они есть на самом деле.

Хан пожал плечами.

– Так и есть. А еще он считает, что у человека обязательно должны быть мечты.

Таверна «Корона и замок», которую порекомендовал Блевинс, располагалась на ближнем конце моста и в самом деле пользовалась популярностью. Свободных мест практически не осталось, а из кухни доносились умопомрачительные ароматы. Посетителями были в основном ученики Мистверка – тут и там на спинках стульев висели красные мантии.

Хан попросил столик в углу.

– Я плачу! – объявил юноша, вспоминая, что сегодня был особенный день.

– Это еще почему? – склонил голову Танцующий с Огнем.

– Сегодня день моего Именования. Сегодня мне исполнилось семнадцать!

Удивление горца развеялось.

– Точно! Сентябрь же! Я совсем забыл! – Танцующий с Огнем улыбнулся и стиснул ладонь друга обеими руками. – С днем Именования тебя, Одинокий Охотник!

Хану хотелось отпраздновать этот день. Свои шестнадцать лет, когда мать и Мари еще были живы, юноша не отмечал, поскольку денег на угощения тогда совсем не было. С тех пор он успел столько раз столкнуться лицом к лицу со смертью, что было и не счесть.

Юноша глянул на Кэт и снова вспомнил о погибших «южанах» и «тряпичниках». Сейчас Хан считался бы в банде «стариком», поскольку главари, как правило, до семнадцати не доживали.

– С этого момента мы будем праздновать все наши дни Именования! – объявил Хан. – Когда будет твой, Кэт?

Девушка пожала плечами.

– Не знаю. Без понятия, сколько мне вообще стукнуло.

– Тогда выбери любой день, какой тебе нравится, – предложил Алистер. – Может, сразу после солнцестояния?

Хан и его друзья заказали по миске ветчинно-фасолевого супа с ломтями черного хлеба и по большой кружке сидра. Похлебка была просто восхитительной: в наваристом луковом бульоне плавали кусочки мяса. Кэт и Танцующий с Огнем не уставали провозглашать тосты в честь именинника, с грохотом опуская кружки на стол. Каждый последующий тост звучал все глупее и нелепее.

– За смертоносного Хансона Алистера – грозу Семи Королевств! – провозгласил Танцующий с Огнем.

Хан поднял кружку и огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что этого никто не слышал. Казалось, все были увлечены своими делами и никому дела не было до их скромного праздника.

Большая часть посетителей были не старше юноши и выглядели как высокородные вельможи: на них были сшитые по фигурам одежды, мягкие кожаные сапоги и чересчур много меха для такой теплой погоды.

Богатые распоряжались деньгами совсем не как бедняки – они небрежно бросали монеты на стол, словно те прибывали в их кошели из некоего неиссякаемого источника. Подавальщицы едва успевали подливать эль в кружки благородных гостей.

Хан глянул на Кэт, которая наблюдала за происходящим из-за края стакана. Опытному воришке ничего не стоило здесь разбогатеть.

И все же юноша надеялся, что «тряпичница» не примется за старое. Он на собственном опыте знал, как нелегко выйти из игры. Когда Хан отошел от дел, ему начали угрожать враги. Некоторые из них не могли поверить, что юноша изменился, а другие норовили воспользоваться его уязвимостью. Друзья из банды много раз склоняли Хана изменить решение, утверждая, что после ухода главаря дела пошли намного хуже.

Вскоре таверна наполнилась истинными любителями горячительных напитков. Дождь гнал их с крыльца внутрь, и они толпами ломились через дверь к прилавку. Спустя какое-то время трактир уже был забит под завязку, и новые гости с кружками эля и тарелками с тушеной и жареной говядиной прислонялись прямо к стенам.

Хан еще раз заказал напитки и одно на троих пирожное с корицей.

В тавернах юноша чувствовал себя совершенно свободно, ведь в юности они были его вторым домом и помогали скрыться от унылой действительности. В подобных заведениях всегда было весело – в них промышляли воришки, жулики, главари банд и яркие девицы.

Чтобы заработать хорошую репутацию в Оденском броде, Хану предстоит обзавестись новыми привычками, например, сидеть до полуночи в библиотеке. Так что семнадцатилетие было как новым началом, так и концом старой жизни.