Королева Бедлама

— Придержи лошадь, — скомандовал разбойник, когда Сьюви вздрогнула и начала отступать в сторону.

Мэтью послушался и стиснул колени, одновременно слегка натягивая поводья. Сьюви тихонько заржала и зафыркала, но подчинилась наезднику. Разбойник приблизился, положив пистолет себе на колени. Сердце так колотилось у Мэтью в груди, что, казалось, дрожали даже уши.

— Спешивайся, не отпуская поводья, — последовал новый приказ.

Мэтью выполнил его не сразу — слишком был ошарашен внезапным нападением, — и тогда разбойник ткнул дулом ему в колено.

— Убивать я тебя не стану, молокосос, — низким и сиплым голосом проговорил он, но не без учтивости, — а вот колено мигом отстрелю, если не будешь меня слушаться. Дорога эта оживленная, часа через три-четыре непременно какая-нибудь повозка мимо проедет.

Мэтью спешился, придерживая поводья.

Разбойник последовал его примеру и оказался широкоплечим верзилой ростом около шести футов трех дюймов. Из-под треуголки выглядывали седые волосы и часть морщинистого лица, переносица грозного носа и глубоко посаженные черные смоляные ямы глаз. Левую бровь цвета серого угля рассекал жуткого вида шрам.

— Что у тебя есть? — спросил он, прикладывая дуло к левому уху Мэтью.

— Ничего! — только и сумел выдавить тот, хотя понимал, что должен держаться смелее.

— И почему все так говорят? Впрочем, нет, не все. Иные, когда прострелишь им ухо, прямо умоляют взять их деньги. Ну, попробуешь ответить на мой вопрос еще раз?

— У меня есть немного денег.

— Ох-хо! Было ничего, а стало немного! Уже лучше. Глядишь, скоро ты у нас станешь богаче Мидаса. Ну и где твои жалкие гроши?

— В седельной сумке, — ответил Мэтью с большой неохотой, поскольку знал, что́ еще там лежит. В дуле пистолета, приставленном к его уху, казалось, шумело море.

— Открывай.

Разбойник взял Сьюви за поводья и отшагнул назад.

Мэтью сделал вид, что долго возится с кожаными ремнями, однако грабителю это не понравилось.

— Я так и так тебя обчищу — хорош канителиться!

Когда Мэтью наконец расстегнул сумку, разбойник велел ему сойти с дороги, залез рукой в сумку и вытащил оттуда кошелек, а с ним и… вот позор!.. подаренные два часа назад серебряные часы.

— Блестят! — заметил разбойник. — Очень славные, большое спасибо.

Отточенным и ловким движением он спрятал часы за пазуху, после чего развязал кошель, и на сей раз верхняя половина его лица грозно скривилась.

— Ты кем работаешь? Никак попрошайничаешь? Почему у тебя дорогие серебряные часы, а в кошельке ветер свистит?

— Так уж сложилось, — ответил Мэтью. — Часы не мои.

Разбойник смерил его равнодушным взглядом, заглянул напоследок в седельную сумку и с размаху шлепнул Сьюви по крупу, отчего та взвизгнула, как дитя, и диким галопом кинулась вперед, выпучив глаза и прижав уши к голове, — в сторону имения Деконти. Гнедой разбойничий конь при этом прыснул, и Мэтью явственно услышал в этом звуке злорадный смешок.

Мэтью медленно выпустил воздух, давно застрявший в легких. Он прекрасно понимал, что вновь очутился по самые уши в той же субстанции, куда его сунули лицом двое суток назад.

— Расстегивай сюртук, — прозвучала очередная команда.

Пальцы Мэтью инстинктивно взлетели к тому карману, где у него лежал конверт. Он поморщился и уронил руку — словно ее ожгло неземным пламенем.

— Расстегивай, я сказал.

Разбойник подошел к нему почти вплотную. Смоляные ямы глаз блеснули, и дуло пистолета легло на плечо.

— У меня больше ничего нет…

В следующий миг одна ручища схватила его за грудки, вторая — рванула сюртук в стороны, и тут же изнутри отлетела пуговица, а конверт был извлечен наружу быстрее, чем пуговица упала в траву. Разбойник поискал на одежде Мэтью еще карманы, но маленький кармашек жилета оказался пуст, равно как и карман бриджей. Тогда головорез сделал два шага назад, взглянул на конверт и повернул его сургучной печатью вверх.

— Послушайте, — едва ли не срывающимся голосом затараторил Мэтью, — вас это не касается! Это официальный документ, поправки к договору, вам от них никакого толку. Прошу вас, верните конверт и отпустите меня с ми…

Коварно ухмыляясь и глядя ему в глаза, разбойник сломал печать — кусочки красного сургуча брызнули в траву — и сделал еще шесть шагов назад. Дуло его пистолета по-прежнему смотрело на Мэтью. Разбойник извлек из конверта документ, развернул и какое-то время изучал. С обратной стороны пергамента ничего не было, а вот спереди, по всей видимости, обнаружилось нечто интересное, — Мэтью это понял по волчьей ухмылке бандита, различимой даже под платком.

— Надо же, какие тут подписи любопытные стоят! Знать, они придутся по вкусу моим бостонским друзьям-каллиграфам!

Мэтью прикрыл глаза ладонью. Затем ладонь медленно сползла на губы, а взгляд похолодел.

Разбойник смял конверт и бросил его на дорогу, а сам документ сложил и спрятал за пазуху:

— Благодарю вас, молодой человек. Вы изрядно скрасили хмурый день сему скромному путнику.

Он сунул пистолет в кобуру и, взявшись за поводья, легким и отточенным движением запрыгнул на пегого коня. На западе вновь зарокотал гром, и бандит навострил уши.