Королева Бедлама

Внутри, вдоль обшитых темным деревом стен, стояли книжные шкафы, письменный стол с перьями и чернильницей, подле — стул и еще два стула в сторонке. На спинке одного из них висела в кожаных ножнах шпага с белой костяной рукоятью, металлической гардой и навершием без намека на резьбу или иные украшения. Оружие для дела, а не для пустых угроз, подумал Мэтью. На крючке в дальнем конце комнаты, рядом с закрытой дверью, висел мужской плащ.

Тут из-за двери раздались голоса, и Мэтью счел разумным спрятаться за шторы и стоять там настолько тихо, насколько позволят рассудок и нервы.

— …Даже досадно, право, — сказал приглушенный мужской голос. — Он так легко с ним расстался! — Тут дверь открыли, и голос зазвучал отчетливо: — Практически сам указал, куда его спрятал.

— Это как же? — спросила женщина, вошедшая в кабинет следом за мужчиной.

Мэтью не сумел сдержать легкой улыбки. Похоже, миссис Герральд и сама не поспеет в гостиницу к семи часам.

— Дотронулся до кармана сюртука, — ответил разбойник, чей голос теперь звучал совсем не по-разбойничьи. Скорее, так мог говорить английский аристократ. — Снаружи, вот так. — Он изобразил упомянутое движение. — А стоило мне взять конверт в руки, как он тут же выдал, что именно лежит внутри. Начисто лишился самообладания.

У Мэтью едва не вырвалось: «Это лучше, чем лишиться коленной чашечки», однако в последний миг сделал выбор в пользу более эффектного выхода. Он распахнул шторы, шагнул вперед, и… тут почти одномоментно случилось две вещи.

Миссис Герральд, снявшая к тому времени шляпку-амазонку, испуганно вскрикнула. А предполагаемый бандит — такой же высоченный, даром что без разбойничьего костюма, — с нечеловеческой скоростью метнулся к шпаге. Зашипели ножны, выплевывая стальной клинок, дугой мелькнуло по стенам отраженное от металла солнце, и почти сразу Мэтью почувствовал у себя на горле — в том самом месте, где ощущалось биение жизни, — острие тридцатидюймовой шпаги.

Он окаменел. Человек со шпагой тоже превратился в статую, равно как и миссис Герральд, однако острие клинка не дрогнуло ни на волосок.

— Сдаюсь! — выдавил Мэтью, медленно поднимая руки.

— Господи! — прогремел хозяин дома так, что задрожали стекла в дверях. — Вы с ума сошли? Я едва не проткнул вам шею!

— Сердечно благодарю вас за промедление. — Мэтью хотел сглотнуть слюну, но понял, что это не сулит ничего хорошего его кадыку. — У меня письмо для мистера Хадсона Грейтхауса.

— Письмо? Да вы…

— Мистер Грейтхаус, — тихо произнесла миссис Герральд. — Пожалуйста, уберите клинок от горла нашего посыльного.

Она была еще бледна, однако в глаза уже вернулся озорной огонек: что бы там ни рассказывал ей Грейтхаус, она раскусила трюк Мэтью.

Хозяин дома опустил шпагу, однако не спешил прятать ее в ножны. Мэтью принял это за комплимент. На суровом и морщинистом лице Грейтхауса с крючковатым носом застыло недоуменное и растерянное выражение, каковое порой искажает лица пассажиров, сходящих с борта корабля на твердую землю после полугодового путешествия по морю.

— Позволите вручить вам конверт? — спросил Мэтью.

— Да я уже его взял! — прорычал Грейтхаус.

— Да, сэр, но… нет, сэр. То была подделка. — Мэтью скинул сюртук, сунул руку за спину под жилет и вытащил из-за пояса бриджей требуемый конверт. — Прошу меня извинить, он слегка влажный от пота.

Грейтхаус повертел конверт в руках и увидел нетронутую сургучную печать с оттиснутой буквой «Г».

— Не может быть! Я своими руками взломал печать, когда выудил конверт у него из кармана!

— Верно, сэр, печать вы взломали. Оттенок красного у этого сургуча на пару тонов светлее, чем у того, которым пользуются в конторе мирового судьи Пауэрса, куда я заглянул, прежде чем отправиться в путь. Но я рассудил, что это не имеет большого значения. Полагаю, миссис Герральд, что вы покупаете конверты там же, где ратуша, — то есть в канцелярской лавке мистера Эллери на Куин-стрит. А даже если нет, конверты практически одного размера. — Он перевел взгляд с миссис Герральд на Хадсона Грейтхауса и обратно. — Разумеется, подделать оригинальную печать я не мог, — сказал Мэтью, смакуя их молчание. — Поэтому мне пришлось слегка отвлечь мистера Грейтхауса, когда он изучал конверт, — не позволить ему рассмотреть печать как следует. Впрочем, даже если бы он увидел, что там нет буквы «Г», и выразил бы свое недовольство, этим бы он сразу выдал ваш замысел — еще прежде, чем якобы разглядел подписи важных лиц на совершенно чистом листе.

— Неужели? — Глаза миссис Герральд вспыхнули: она явно получала большое удовольствие от происходящего.

— Да, мадам. Пусть он и сделал шесть шагов назад, дабы я не увидел чистого листа, я уже и без того знал, что он чист.

Когда «разбойник» увидел «подписи» и похвастался «друзьями-каллиграфами из Бостона», Мэтью стало так смешно, что ему пришлось прикрыть ладонью ехидную улыбку. Это ж каким каллиграфом надо быть, чтобы подделать несуществующую подпись!

— А как вы поняли, что я не настоящий разбойник? — спросил Грейтхаус. — Откуда вы знали, что я не пробью вам башку, обнаружив в конверте чистый лист?