Королева Бедлама

— Мы с мистером Корбеттом, конечно, не констебли, — начал Грейтхаус, — однако нас вполне можно назвать представителями закона. Мы считаем своим долгом осмотреть труп.

Говорите за себя, подумал Мэтью. Солнце пекло немилосердно — скорее жгло, чем грело.

— Там, поди, ничего и не осталось…

— И все же мы хотели бы взглянуть.

Ормонд глубоко втянул воздух и медленно выпустил его сквозь зубы.

— Пойду собаку в дом загоню. Нерон, ко мне! Домой!

Грейтхаус отвязал лопаты и вручил одну Мэтью — тот взял ее в руки с опаской, словно ядовитую змею. Загнав собаку, жену и детей в дом, Ормонд повел Мэтью и Грейтхауса по колее для повозок, тянувшейся к реке через весь сад.

— Его Нерон нашел, — сказал фермер. — Лает как оглашенный — ну, думаю, рысь на дерево загнал. Слава богу, ребятня сюда не сбежалась. Я, вестимо, сразу в город поехал. Пришел в ратушу и говорю: зовите мне самого главного констебля, какой у вас есть.

Мэтью мог бы кое-что сказать на этот счет, но отвлекся на реку, которая уже виднелась за деревьями.

— В общем, они мне сказали, что в город его увезти никак нельзя, — продолжал Ормонд. — Вот я им и разрешил прямо тут его закопать. Судебный медик завернул его в простыню, а раб, здоровенный такой, вырыл могилу. Вон она.

Они вышли из сада. Прямо перед ними раскинулась широкая сверкающая река, несущая свои воды меж лесистых берегов. Ярдах в сорока впереди виднелась кучка земли с надгробием из трех больших камней пепельно-серого цвета.

— Вот там я его нашел. — Ормонд встал на плоский валун и показал вниз: в воде у подножия холма лежало поваленное дерево. — В ветках застрял, стало быть.

— Соседи есть у вас? Кто выше по течению живет? — Грейтхаус уже взялся за дело и убирал в сторону камни.

— Густенкирк, тоже ферму держит. Хороший мужик, семейный: жена, четверо ребятишек. Нога у него деревянная.

— А дальше что?

— Дальше опять ферма. Фамилия у хозяина ван Хюллиг. Я только раз его видел, по дороге в город. Он пожилой уже, лет шестьдесят. По-английски совсем не говорит, только по-голландски лопочет. Ну а дальше… дальше еще пара ферм и паромная переправа. И все, конец острова.

— Тело могло и с другого берега принести, — сказал Мэтью, окидывая взглядом обширные, целиком заросшие лесом джерсийские берега. Грейтхаус тем временем взял в руки лопату и собрался вонзить ее в землю. — Мистер Маккаггерс сказал, что парень умер от падения с высоты. Разбил голову и сломал шею. С пологого склона так не упадешь.

— Посмотрим.

Грейтхаус с силой воткнул лопату и откинул в сторону первую порцию земли. Он работал методично и сосредоточенно, опустив голову и глядя только на могилу. Мэтью стало неловко стоять без дела. Останки все равно будут извлечены, хочет он этого или нет… А значит, надо копать. Он взял лопату, стиснул зубы и принялся за работу.

— Господа, — в замешательстве произнес Ормонд через пару минут. — Я вам про этого бедолагу, упокой Господь его душу, все рассказал, можно я пойду? Дел невпроворот…

— Ступайте, конечно. Мы его сразу обратно закопаем, — ответил Грейтхаус, не прекращая работать.

— Большое спасибо. — Ормонд помедлил; в воздухе уже стоял запах разложения. — Если захотите потом умыться, я вам вынесу мыло и ведро воды. — С этими словами он развернулся и быстро пошел прочь.

Через несколько взмахов лопаты Мэтью пожалел, что не захватил с собой носовой платок и уксус, — такой сильный трупный смрад поднялся от земли. В надежде на глоток свежего воздуха Мэтью попятился: его страшно мутило, но расставаться с обедом на виду у Грейтхауса не хотелось. Он вдруг осознал, что нежелание выставить себя слабаком делает его сильнее.

Тут раздался характерный звук: лопата наткнулась на что-то мягкое. Мэтью поморщился и изо всех сил попытался взять себя в руки. Если он все-таки даст слабину, кукурузная похлебка и ветчина еще долго будут ему не милы.

— Ну да, постой там, — понимающе сказал Грейтхаус. — Я сам все сделаю.

Мэтью осознал, что в таком случае никто не станет посвящать его в курс дела.

— Нет, сэр, я помогу, — сказал он, возвращаясь к яме и тому, что в ней лежало.

Останки уже потеряли человеческую форму: казалось, что в яме валяется грязное постельное белье. Длина свертка — приблизительно пять футов и пять дюймов, прикинул Мэтью. Смерть и вода наверняка убавили погибшему юноше не только вес, но и рост. Запах порчи чем-то напоминал вонь древней грязи на дне реки — плотного черного ила, который покрывал вековой слизью бог знает какие тайны и хранил в себе останки множества существ. Мэтью проклял тот день, когда ступил во владения Маккаггерса.

— Что ж, — Грейтхаус отложил лопату в сторону, — зарыли парня не слишком глубоко, но ему, пожалуй, теперь все равно. Готов?

Нет, подумал Мэтью, а вслух ответил:

— Да.

Грейтхаус выудил нож из висевших на пояснице ножен, наклонился и начал вспарывать ткань с того конца, где, по его мнению, была голова. Мэтью тоже нагнулся: трупная вонь, казалось, жгла лицо. По земле мелькнули какие-то тени. Он поднял голову и увидел кружащих над берегом ворон.