Королева Аттолии

– Я могу украсть все что угодно, – напомнил Эвгенидес. – Даже с одной рукой. – Он шагнул вперед, на лунный свет, и пошевелил пальцами. От его улыбки волшебнику стало еще хуже. – Напрасно вы позволяете королю выбирать вам учеников. Например, последний из них в эту самую минуту выдает королю ваши планы. И оценивает их в стоимость хорошего плаща. Я бы дал ему гораздо больше, если бы у него хватило ума попросить.

– Мои планы? – Волшебнику почудилось, что он еще спит. Сцена в лунном свете развивалась скачками, как кошмарный сон.

– Ваши планы взорвать королевский флот.

– А-а. – До волшебника стало доходить. – Я работаю на Эддис?

– О боги, конечно, нет. На Аттолию. И работаете уже давно. Бедный Амбиадес догадался об этом, потому вы от него и избавились. И от Поля тоже.

– В это даже Саунис не поверит, – возразил волшебник.

– Еще как поверит, – ответил Эвгенидес. – Считайте, что я похитил не вашу персону, а королевскую веру в вас.

– И что со мной станет без королевской веры?

– Я бы на вашем месте покинул Саунис, – посоветовал Эвгенидес. – Как можно скорее.

Волшебник задумался. Вор ждал. Оба знали, что Саунис боится своего могучего советника, выбирает ему учеников из небогатых семей, не способных оказать покровительство, а своего наследника послал учиться на остров Летос, подальше от влияния волшебника.

Они вышли из мегарона через один из внутренних двориков. В сумке на плече у волшебника лежали три манускрипта, серебряный гребень, бритва и подзорная труба, которую он принес к себе в комнату вечером, после того как наблюдал за звездами с крыши мегарона. Эвгенидес не разрешил ему зайти в кабинет и не позволил взять никакую одежду.

– У меня в кабинете лежит история Вторжения, – запротестовал волшебник.

– Наша задача – сделать так, чтобы люди решили, будто вы ушли в порт, а не спаслись бегством, – возразил Эвгенидес. – Поторапливайтесь. Останетесь живы – напишете новую.

Одетый учеником, он шел за волшебником, опустив деревянную руку, и никто из стражников не обратил на них внимания. Выйдя из мегарона на узкие улочки, Эвгенидес торопливо повел волшебника безлюдными переулками сначала через старый город, потом через новый. Остановившись в глухом тупике, он выудил припрятанный за крыльцом мешок. Внутри лежали две линялые серые рубахи. Одну он вручил волшебнику, другую натянул через голову.

С приближением к гавани толпа становилась гуще. Когда начались взрывы, на улицах оставались только самые завзятые гуляки, однако моряки, давно спавшие на полу в кабачках, всё же выбрались наружу и вместе с прочим любопытным народом побрели к порту. Среди нежданного потока пешеходов застряли большие повозки, обычно передвигавшиеся по городу глубокой ночью. Им запрещалось выезжать на улицы днем, чтобы не мешать движению. Приближался рассвет, возницы ругались на чем свет стоит, а лошади медленно, шажок за шажком, плелись к рыночным воротам. Огромные животные обычно были смирными, но сейчас, испугавшись галдящих толп, натягивали поводья и ржали, перекрывая уличный гам.

Крепко держа волшебника за край плаща, Эвгенидес пробирался вдоль вереницы повозок. Почти у самых рыночных ворот он нашел ту, которую искал, и ловко вскочил внутрь. Волшебник обратил внимание, что с одной рукой он двигается ничуть не хуже, чем с двумя. Вор обернулся помочь волшебнику, и тут заговорил человек, сидевший на дне повозки:

– Еле проскочили. – Повозка выбралась из затора и, набирая скорость, прогрохотала по освещенному факелами туннелю под городской стеной. – Вижу, ты добыл что хотел.

– А как же, – отозвался Эвгенидес.

* * *

Отъехав от города на несколько миль, повозка свернула с главной дороги на ухабистый проселок, ведущий к крестьянскому двору с конюшнями. У конюшен ждали оседланные лошади – по одной для каждого пассажира, не считая волшебника и Эвгенидеса.

Эвгенидес, не отпуская от себя волшебника, стоял и смотрел, как его спутники рассаживаются по коням. Всадники коротко кивнули ему и ускакали.

Вскоре они скрылись из виду. Остались только Эвгенидес и волшебник, да еще слуга, неслышно распрягающий тягловых лошадей. В крестьянском доме было темно, во дворе тихо. Предрассветное небо окрасилось розово-голубым, в воздухе стояло безветрие. Одна из лошадей вздохнула и топнула по пыли могучим копытом. Вор скрылся в конюшне через распахнутые двери и через мгновение вынырнул, успев сменить накладную руку на крюк. Выкатил стройную почтовую колесницу – он с легкостью мог тянуть ее одной рукой. Поймал на себе удивленный взгляд волшебника и улыбнулся:

– Видите, как хорошо я спланировал наше маленькое приключение. Раздобыл не только повозку, но и колесницу. Возничим будет Тимос.

Тимос увел тягловых лошадей в конюшню и привел вместо них пару скаковых. Красивые животные грациозно перебирали ногами, радуясь утренней прохладе. Эвгенидес отступил в сторону, чтобы не мешать, а Тимос подвел их к колеснице и стал запрягать. Закончив, встал на передок. Эвгенидес поднялся вслед за ним и поманил волшебника.