Королева Аттолии

Почтовая колесница была легкая и хорошо сбалансированная. Волшебник ступил на обитый кожей пол и почувствовал, как тот прогибается под ногами. Покосившись на Эвгенидеса, он покрепче ухватился за поручни. Лошади рванули с места, колесница обогнула дом и вернулась на изъезженную главную дорогу. После этого Тимос дал лошадям самим выбирать себе шаг, и они помчались резвым галопом. Мимо, сливаясь в дымке, пролетали поля, дома, оливковые рощи, целые деревни. Время шло, солнце поднялось высоко над головой, а лошади не замедлили бега, пока Тимос не остановил их у таверны. Трое путников спешились и подождали, пока лошадей сменят на свежих. Эти тоже неслись как ветер до следующей остановки.

Пока меняли лошадей, времени на расспросы не находилось, а уж на ходу в трясущейся колеснице было и вовсе не до разговоров.

– Подкрепимся и поедем дальше. – Эвгенидес указал на стол, накрытый под деревом. Волшебник охотно, но очень медленно побрел в тень.

– Устали? – спросил Эвгенидес.

– Старый я стал, – ответил волшебник. – Негоже человеку, которого я считал другом, хитростью вытаскивать меня, в моем возрасте, из дома.

Эвгенидес оглянулся через плечо.

– А кто сказал Саунису, что пришло самое время захватить Эддис? Кто посоветовал ему объединиться с Аттолией, чтобы завоевать нас? Если бы не вы, он бы сейчас вытаптывал зерно на полях Аттолии, сами знаете.

– Верно, – с грустью признал волшебник.

– И поделом вам будет, если я привезу вас в Эддис и брошу в тюрьму лет на пятьдесят.

Волшебник опустился на скамью и спрятал лицо в ладонях.

– С точки зрения исторической значимости не важно, проведу ли я остаток жизни в Эддисе в удобстве или в тюрьме.

– Если вас интересует только историческая значимость, могли бы оставаться в постели и ждать, пока за вами придет королевская стража.

Волшебник, конечно, предпочел бы спасти собственную шкуру, но понимал, что на кону стоят гораздо более важные вещи.

– Эвгенидес, если бы Саунис захватил Эддис, то он бы смог остановить вторжение медийцев и дать им отпор, даже если в Аттолии вспыхнет внутренняя война. Если он не сумеет объединить хотя бы Саунис и Эддис, то все три страны по отдельности будут поглощены, по историческим меркам, в мгновение ока. Это понимаешь даже ты.

– Я понимаю только одно, – возразил Эвгенидес. – Каждый с радостью готов бросить на растерзание псам чужую страну. Я не имею никакого желания попадать под власть Медии, но не стремлюсь и сдаваться на милость Сауниса. И не надо обвинять меня в политической наивности. Я бы охотно перерезал Саунису горло во сне, но его наследник еще не готов возглавить королевство, и не хватало только, чтобы в Саунисе вспыхнула гражданская война и туда под шумок вошли медийцы. Лошади готовы.

Он подхватил крюком сумку, лежащую на столе, сунул туда несколько буханок хлеба и шагнул через двор к колеснице.

– Ген! – окликнул его волшебник, не вставая со скамьи.

Эвгенидес остановился и бросил взгляд через плечо.

– Ты в твои годы успел стать безжалостным, – заметил волшебник.

– Верно.

* * *

Они свернули с дороги к главному ущелью и поскакали к горам. Если волшебник и удивился, то все равно не смог ничего спросить – дыхания не хватало. Пришлось ждать, пока лошади замедлят бег и остановятся на повороте безлюдной дороги.

– Куда мы едем?

– Везем вас в уютную охотничью избушку на береговой стороне ущелья. Я не выходил из комнаты много недель, поэтому, если меня увидят в ущелье вместе с вами, это вызовет подозрения. Отсюда я пойду пешком, поднимусь по Остерской тропе и спущусь в столицу с дальней стороны, где меня почти никто не увидит.

– А если увидят меня, трудностей не возникнет?

– Мы надеемся, что вас никто не увидит, а если увидят, не узнают. Меня отличить намного легче, поэтому не будем полагаться на волю случая. Я должен остаться незамеченным.

Волшебник поднял глаза на горы и перевел взгляд на Эвгенидеса.

– Сумел же я спуститься, – пожал плечами вор. – Посмотрим, сумею ли подняться.

– Должен же быть более легкий путь, – сказал волшебник. – Нет, лично я, конечно, буду рад видеть, как ты разобьешься вдребезги, свалившись со скалы…

Эвгенидес улыбнулся – волшебник впервые увидел у него настоящую улыбку.

– Легких путей много, но по ним я не успею вернуться вовремя. Наслаждайтесь жизнью в избушке. У вас будет стража, но им велено обращаться с вами вежливо. Вы почетный гость.

Эвгенидес спустился с колесницы и кивнул возничему. Тот с трудом развернул лошадей на узкой дороге.

– Надолго ли? – спросил волшебник.

Эвгенидес выразительно пожал плечами. Колесница скрылась вдалеке.

* * *

Узнав, что корабли Сауниса пошли ко дну в собственной гавани, Аттолия первым делом послала за своим главным шпионом.

Ходили слухи, что диверсию устроили несколько человек, одетых саунисскими моряками. Они якобы вернулись на свои корабли освободить офицеров от вахты. Без помех поднялись на борт и легко нашли дорогу в пороховые погреба. Тем не менее королева хотела разузнать о диверсантах побольше. Может быть, у одного из них не было руки?

– Он не выходил из своей комнаты, ваше величество.