Король в жёлтом

Полисмен это заметил, и решил ударить напрямик, по источнику сей скверны. Он потопал к студенту и заявил:

— Я арестовываю вас, как владельца этого возмутителя общественного порядка.

— Но я отказываюсь от пса, — запротестовал студент.

Вот уж проблема, так проблема. Гоняться за собакой было бесполезно, пока к погоне не присоединились три садовника, но тогда псина просто дала дёру и затерялась на улице Медичи.

В поисках утешения полисмен потащился к няням в белых чепчиках, а студент взглянул на часы и, зевнув, поднялся. Заметив Хастингса, он улыбнулся и поклонился. Сотрясаясь от смеха, Хастингс подошёл к мраморному изваянию.

— Надо же, Клиффорд, я тебя не узнал!

— Это всё из-за усов, — вздохнул тот. — Я пожертвовал ими по прихоти одной... одного друга. Как тебе мой пёсик?

— Так значит он твой? — воскликнул Хастингс.

— Конечно. Игра в салочки послужила для него неплохой разминкой, но теперь его здесь все знают, и эти забавы придётся пресечь. Он убежал домой. Всегда убегает, когда вмешиваются садовники. Какая жалость, ведь ему так нравится кувыркаться на лужайках.

Они немного поговорили о Хастингсе и его планах на будущее, и Клиффорд вежливо предложил оказать ему содействие в студии.

— Видишь ли, старый котяра — то есть, учитель Байрэм — поведал о тебе ещё до того, как мы повстречались, — объяснил Клиффорд, — потому мы с Эллиоттом будем рады помочь, чем сможем, — потом он снова глянул на часы и пробормотал: «У меня осталось десять минут, чтобы успеть на версальский поезд. Au revoir ¹⁴²».

Он уже собрался идти, как вдруг заметил девушку, которая направлялась к ним от фонтана. Клиффорд снял шляпу и сконфужено улыбнулся.

— Почему ты до сих пор не в Версале? — спросила она. Если девушка и заметила Хастингса, то вида не подала.

— У-уже иду, — пробубнил Клиффорд.

На пару секунд их глаза встретились, а потом Клиффорд покраснел, как рак, и пролепетал:

— Честь имею отрекомендовать вам моего друга, мсье Хастингса.

Хастингс низко поклонился. Парижанка мило улыбнулась и деликатно склонила свою головку хотя в её жестах явно сквозило нечто ехидное.

— Как бы мне хотелось, — молвила она, — чтобы у мсье Клиффорда нашлась для меня хоть капелька времени, когда он гуляет с таким прелестным американцем.

— А мне... мне обязательно идти, Валентин?.. — начал было Клиффорд.

— Конечно, — ответила она.

Клиффорд бесславно ретировался, вздрогнув, когда она бросила ему вдогонку:

— И передай мои наилучшие пожелания Сесиль!

Когда он растворился в толпе на улице Асса, девушка уже собралась уходить, но внезапно вспомнила о Хастингсе, взглянула на него и покачала головой.

— Мсье Клиффорд такой рассеянный, что порой досада берёт, — улыбнулась она. — Вы, право же, слышали о его успехе в Салоне? ¹⁴³

Она заметила, что Хастингс был озадачен.

— Вы ведь уже побывали в Салоне?

— Ещё нет, — ответил он. — Я в Париже всего три дня.

Не обратив на слова Хастингса должного внимания, она продолжила рассказ:

— Никто не думал, что у него хватит таланта сотворить нечто достойное. Однако Салон был поражён мсье Клиффордом, когда он явился на вернисаж с орхидеей в петлице, и расхаживал там — сама учтивость, да ещё и представил великолепную картину.

Она улыбнулась своим воспоминаниям и взглянула на фонтан.

— Мсье Бугеро рассказывал мне, как поражён был мсье Джулиан: он зачаровано пожал руку мсье Клиффорду — даже забыл похлопать его по спине! Представьте, — продолжала она оживлённо, — только представьте себе — папаша Джулиан не похлопал кого-то по спине!

Хастингс задумался о том, что девушка была знакома с великим Бугеро, и посмотрел на неё с уважением.

— Позвольте спросить, — робко молвил он, — вы учитесь у мсье Бугеро?

— Я? — удивилась она.

Девушка посмотрела на него с любопытством. Неужели он позволяет себе такие шутки с едва знакомым человеком?

На его приятном, серьёзном лице был написан вопрос.

«Tiens ¹⁴⁴, — подумала она, — экий шутник».

— Ведь вы изучаете искусство?

Опершись на крючковатую рукоять зонтика, она слегка отклонилась назад и посмотрела на Хастингса.

— С чего вы взяли?

— Я это понял из ваших слов...

— Вы насмехаетесь надо мной, — сказала она, — а это дурной тон.

Она тут же замолчала, смутившись, так как юноша покраснел до кончиков волос.

— И сколько вы пробыли в Париже? — вальяжно поинтересовалась она.

— Три дня, — мрачно ответствовал Хастингс.

— Но... но... вы ведь не nouveau! ¹⁴⁵ Вы слишком хорошо говорите по-французски!

И, немного помолчав, она переспросила:

— Так вы и правда nouveau?

— Свежайший.

Она присела на место Клиффорда, и, наклонив зонт над своей головкой, посмотрела на Хастингса.

— Поверить не могу.

В её словах он услышал комплимент, секунду помедлил, но всё же признал свою желторотость. Потом он собрал всю волю в кулак и рассказал ей, что он ещё молод и зелен — слова лились из него с таким прямодушием, что голубые глаза молодой леди распахнулись, а губы разошлись в милейшей из улыбок.

— И вы никогда не видели студию?

— Нет.

— И ни одной натурщицы?

— Нет.

— Очень странно, — мрачно сказала она, и они оба рассмеялись.

— А вы, — молвил он, — бывали в студиях?

— Сто раз.

— И видели натурщиц?