Король в жёлтом

Когда Трент пришёл в себя, то оказался лежащим на насыпи среди обломков рельс. Со всех сторон двигались люди; они кричали, сыпали проклятия и пропадали в тумане. Трент, шатаясь, поднялся на ноги и последовал за солдатами. Раз он остановился помочь другу с перевязанной челюстью. Тот не мог говорить, а просто повис на его руке, а затем упал замертво в обледенелую грязь. Трент хотел помочь ещё одному солдату, который всё стонал:

— Это я, Филипп! — пока внезапный выстрел не избавил Трента от этой ноши.

С холмов потянул ледяной ветер и разорвал туман в клочья. Солнце злобно проглядывало сквозь голые ветви Венсенского леса, как кровавый сгусток опускалось оно в дыме батарей, всё ниже и ниже, на залитую кровью долину.

IV

Колокола Сен-Сюльпис пробили полночь, а ворота Парижа всё полнились остатками войска, когда-то бывшего целой армией.

Они приходили с ночью — мрачная толпа, покрытая липкой грязью, измождённая голодом. Поначалу у ворот возник беспорядок, и когда отряды двинулись по холодным улицам, толпа начала молча расходиться. Путаница усиливалась с течением времени. Всё быстрее и быстрее, эскадрон за эскадроном, батарея за батареей, на брыкающихся конях и трясущихся зарядных ящиках, остатки армии проходили сквозь ворота; хаотически пробивали себе дорогу кавалерия и артиллерия. Сразу за ними ковыляла пехота, маршировали полки, тщетно пытаясь сохранить строй; на улицы вылилась буйная ватага лёгкой артиллерии, за ней следовал вихрь всадников, орудий, взводов без офицеров, офицеров без взводов, а вскоре ещё одна череда карет Скорой помощи заскрипела колёсами под тяжестью груза.

Отупевшая от страданий толпа наблюдала за движением.

Весь день прибывали всё новые и новые повозки Красного Креста, и весь день напролёт люди в лохмотьях стонали и дрожали у заграждения. В полдень толпа увеличилась раз в десять — она заполнила площади перед воротами и роилась во внутренних укреплениях.

В четыре часа немецкие батареи внезапно подняли дымовую завесу, и на Монпарнас один за другим полетели снаряды. Двадцать минут спустя две бомбы угодили в дом по улице Бак, а сразу после этого первый снаряд попал в Латинский квартал.

Брейт рисовал, лёжа в постели, когда к нему заглянул перепуганный Уэст.

— Ты бы не мог спуститься... Наш дом рухнул, как карточный. Как бы мародёрам не взбрело в голову нанести нам ночью визит.

Брейт вскочил с кровати и завернулся в обноски, когда-то бывшие плащом.

— Никто не пострадал? — спросил он, путаясь в прохудившейся подкладке рукава.

— Нет. Я забаррикадировал Колетт в подвале, а консьержка убежала к укреплениям. Если обстрел не закончится, то скоро у дома появятся очень неприятные личности. Ты не поможешь нам?..

— Конечно же, помогу — ответил Брейт.

Они успели дойти до улицы Серпант и свернули в переулок, ведущий к подвалу Уэста, когда тот спросил:

— Ты не видел сегодня Джека Трента?

— Нет, — обеспокоенно отозвался Брейт, — в штабе Красного Креста его не было.

— Наверное, он остался с Сильвией.

В крышу одного дома в конце аллеи попала бомба и разорвалась в подвале, засыпав улицу штукатуркой и черепицей. Вторая угодила в печную трубу и пролетела в сад, устроив настоящую лавину из кирпичей; на соседней улице с оглушительным рёвом взорвалась ещё одна бомба.

Они поспешили к ступенькам, ведущим в подвал. Тут Брейт опять остановился.

— Как ты думаешь, может, мне стоит пойти проверить Джека и Сильвию? Я вернусь до наступления темноты.

— Нет. Лучше найди Колетт, а я сам к ним схожу.

— Нет-нет, давай я, ничего страшного не случится.

— Знаю, — спокойно ответил Уэст и потащил Брейта дальше по аллее.

Он указал на вход в подвал — железную дверь закрывала решётка.

— Колетт! Колетт! — позвал он.

Дверь распахнулась, и на ступеньки, навстречу им, выскочила девушка. В тот же миг Брейт оглянулся, удивлённо вскрикнул и, протолкнув их двоих перед собой в подвал, забежал следом и захлопнул дверь. Секунду спустя дверные петли чуть не слетели от удара снаружи.

— Они здесь, — пробормотал Уэст побледнев.

— Эта дверь продержится вечность, — спокойно заметила Колетт.

Брейт изучил хлипкую железную конструкцию, дрожавшую под градом ударов. Уэст встревожено посмотрел на Колетт, которая не проявляла никаких признаков беспокойства, и это его приободрило.

— Не думаю, что они долго тут пробудут, — предположил Брейт. — Я полагаю, они всего лишь ищут выпивку.

— Если только им не взбредёт в голову, что здесь спрятаны какие-то ценности.

— Но тут ведь ничего не спрятано? — с тревогой в голосе спросил Брейт.

— К несчастью, спрятано, — проворчал Уэст. — Владелец дома — настоящий скряга...

Его прервал грохот снаружи, за которым последовал крик; на дверь сыпались удар за ударом, затем послышался резкий треск, скрипнул металл — внутрь упал железный треугольник, оставивший в двери дыру, через которую пробивался луч света.

В ту же секунду Уэст опустился на колени, просунул револьвер в отверстие и отстрелял все пули. По аллее прокатился звук пальбы, и воцарилась полная тишина.