Король в жёлтом

Прежде чем я вошёл под сень драконьих крыльев, прошло достаточно времени, чтобы ещё не единожды повстречать моего врага, но я ни разу не увидел его. Теперь же моё убежище было совсем рядом.

Перед широким проёмом ворот собралась небольшая группка играющей детворы, наш консьерж и его жена прогуливались среди них со своим чёрным пуделем, следя за порядком. Несколько пар кружили по боковой дорожке. Я ответил на их приветствия и поспешил внутрь.

Все обитатели двора высыпали на улицу, так что двор оказался пустым, освещённым несколькими высоко закреплёнными светильниками, в которых тускло горел газ.

Моя квартирка располагалась на верхнем этаже дома на полпути к другому концу двора, к ней вела лестница, выходившая прямо на улицу, всего несколько пролётов. Я поставил ногу на порог открытой двери, старые добрые осыпающиеся ступени, ведущие к отдыху и убежищу, встали передо мной. Обернувшись направо через плечо, я увидел его в десяти шагах позади меня. Должно быть, он вошёл следом за мной.

Он приближался не медленно, не торопливо, но неотвратимо, прямо ко мне. И теперь он смотрел на меня. Впервые после того, как наши взгляды пересеклись в церкви, они встретились вновь, и я понял, что время настало.

Обернувшись к нему, я начал пятиться вглубь двора. Я надеялся сбежать через выход на улицу Дракона. Его глаза сказали, что это мне ни за что не удастся.

Казалось, прошли годы за то время, что мы шли, я — пятясь, он — наступая, через двор, в абсолютной тишине; но, наконец, я почувствовал холод арочного проёма, и следующий шаг привёл меня под его сень. Я предполагал развернуться здесь и броситься на улицу. Но тень арки дохнула могильным холодом. Громадные ворота на улицу Дракона были закрыты, о чём прежде сказал мрак, окруживший меня, а в следующее мгновение — торжество на его лице, мерцавшем во тьме, всё приближавшемся! Глубокий проём, запертые ворота, их холодные железные запоры — всё было на стороне моего врага. Гибель, которой он грозил, пришла. Собираясь во тьме, наступая на меня из бездонных теней, она готовилась поразить меня через его нечеловеческие глаза. Без всякой надежды, я прижался к закрытым воротам, готовясь противостоять ему.

Раздался скрежет стульев по каменному полу и шорох, когда прихожане начали подниматься. Я услышал звон копья гвардейца, сопровождавшего монсеньора Ц*** к ризнице.

Коленопреклонённые монахини очнулись от благочестивой задумчивости, поклонились алтарю и пошли прочь. Моя соседка также поднялась с грациозной осторожностью. Уходя, она взглянула на меня с осуждением.

Едва не погибнув, — так, по крайней мере, мне мнилось, — а теперь каждой клеточкой своего тела воспрянув к жизни, я сидел среди неторопливо двигавшейся толпы, затем тоже поднялся и пошёл к дверям.

Я проспал проповедь. Проспал ли? Я посмотрел наверх и увидел органиста идущим по галерее к своему месту. Я видел только его спину; изгиб его тонкой руки в чёрном рукаве напомнил один из тех дьявольских, безымянных инструментов, что лежат в заброшенных пыточных камерах средневековых замков.

Но я скрылся от него, хоть его глаза и говорили, что это невозможно. Скрылся ли? Тайна, давшая ему власть надо мной, восстала из небытия, где я надеялся похоронить её. Ибо теперь я узнал его. Смерть и пребывание в ужасающем обиталище заблудших душ, куда моя слабость давным-давно отправила его, изменили его внешность, сделав её неузнаваемой для прочих — но не для меня. Я узнал его почти тотчас же и ни секунды не сомневался, зачем он пришёл и что готовился совершить. И теперь я понимал, что в то время как тело моё оставалось в гостеприимной маленькой церкви, он гнался за моей душой во дворе Дракона.

Я приблизился к двери, и тут орган надо мной взорвался трубным рёвом. Ослепляющий свет наполнил церковь, скрывая алтарь от моего взора. Люди пропали, арки, купол крыши — исчезли. Я поднял обожжённые глаза к этому непереносимому свету и увидел чёрные звёзды, сияющие в небесах, сырое дыхание озёра Хали коснулось моего лица.

И вдалеке, за лигами колеблющихся волнами облаков я увидел разбрасывающую лучи луну, а на её фоне — башни Каркозы.

Смерть и ужасное обиталище заблудших душ, куда моя слабость давным-давно отправила его, изменили его облик для всех прочих, но не для меня. И теперь я слышал его голос, поднимающийся, нарастающий, грохочущий в сияющем свете, и я чувствовал, как это сияние всё усиливается, проливаясь на меня огненными волнами. И, потонув в нём, я услышал, как Король в Жёлтом шепчет моей душе: «Страшно впасть в руки Бога живаго!» ⁴⁷.

ЖЁЛТЫЙ ЗНАК

Пусть гадает алый рассвет,
Как поступим мы.
Лишь растает звёзд синий след
И клочья тьмы ⁴⁸.

I