Король Лжи

— В борде-е-ель?! Леди, нет, вы это только слышали?! Ваш супруг открыто заявляет, что он направляется в бордель! И вы это спустите ему с рук? — почти взвизгнул фурман, а я вдруг обратил внимание, как он косится на пышную иллюзорную грудь моего помощника.

При весьма закрытом платье Берни пришлось оставить глубокое декольте, чтобы проверять заряд артефакта.

— Ого-го, да я, кажется, упустил что-то интересное! — воскликнул, откровенно смеясь над своим секретарём.

Тот, к слову, хотя уже и вскипал от ярости, энергию медальона явно экономил, и всё то время, что сидел в автомёбиусе, старался молчать.

— Кай, ты об этом пожалеешь, — единственное, что сказал мне приятель, гневно сверкнув синими очами. Они, кстати, вкупе с короткими золотыми кудряшками делали образ Бернадет особенно милым, но я решил об этом ему сказать позднее, без свидетелей. А то и вправду ещё задумает отомстить мне.

Фурман принял высказывание Берни за робкий протест юной неопытной барышни, а потому продолжил «кудахтать», пытаясь меня пристыдить:

— Во-о-от! А я о чём говорю! Господин, вы просто унижаете свою прелестную супругу тем, что вот так открыто вначале шляетесь по любовницам, а затем требуете ехать в бордель. Да где это видно, чтобы…

— Значит так, — резко перебил мужчину, явно испытывающего симпатию к Бернадет, — вы везёте мою супругу в бордель на Трясиновой улице, останавливаетесь напротив входа и ждёте моих дальнейших распоряжений. А если начнёте докучать моей любимой супруге, то за работу получите лишь половину оговоренных фэрнов. Всё понятно?

— Понятно, — хмуро отозвался фурман.

— Кай, а ты? — вновь подал голос Берни.

— Дворами. — Мотнул головой в сторону зигзагообразных переулков. — Так будет быстрее. Нутром чую, у нас мало времени.

К тому же есть ещё кое-что, что я должен успеть сделать.

Глава 15. Бордель на Трясиновой

— Кай, прошу, не надо! Кай, мне страшно! — захныкала Риша, упираясь и пытаясь вырвать свой локоть из моего цепкого захвата.

Я остановился и посмотрел в карие с рыжими крапинками глаза ночной феи. Умные глаза. Риша всегда была хитрой лисицей, и я это прекрасно знал. Отчего же не почувствовал странности в её поведении раньше?

— Ты ведь знала, да?

— О чём ты?! — Девушка попыталась изобразить искреннее изумление, но я уже догадался, что она знала.

— О перестановках в борделе, смене владельца…

— Так я сама тебе об этом сказала. — Риша захлопала длинными каштаново-золотыми ресничками.

— … о беременных женщинах, — закончил перечисление, с удовольствием наблюдая за сменой эмоций на лице ночной феи.

Риша, наконец, выдернула руку из моего захвата, невозмутимо поправила волосы и пошла рядом.

— Кай, ну, а что я должна была сказать тебе? — сдалась она под моим взглядом. — Владельцы заведений меняются, это не редкость, а тем более у борделей. Ты сам знаешь, как азартные люди любят ставить на кон в карточные игры такие вещи, как таверны, поместья, лавки, публичные дома. Мадам Жозефине уже много лет, она вполне могла устать от дел. А что касается беременных, так это вообще частое явление. Нет-нет, но выйдет срок противозачаточного артефакта, попадётся бракованный или его чары срезанируют с какой-нибудь побрякушкой клиента. Да сколько лет работаю в борделе, всегда кто-нибудь из девочек ходил тяжёлой. Это нормально!

— И всё-таки ты предпочла сделать ноги.

— Да, предпочла. И что? Ругать меня будешь? — заявила девушка, гордо вскинув голову.

В этот момент мы как раз свернули с Большой Аметистовой на Трясиновую.

— Не буду. — Отрицательно качнул головой. — Но буду благодарен, если ты мне объяснишь свои мотивы. Почему ты ушла из борделя?

Девушка поёжилась под моим внимательным взглядом.

— Да как-то… беременные и раньше были, — призналась Риша, — но свои девчонки, которых я знала много лет. Все они разные. Разумеется, поначалу никто не доволен тем, что артефакт осечку дал. Костерят мадам Жозефину за скупость, клиентов за прыткость, ругаются много, иногда плачут… Детей, как правило, после родов пристраивают в детские дома, потом навещают, иногда и вовсе с родственниками договариваются. Бывает, совсем редко, конечно, что работу в борделе бросают, и уходят работать в другие места. По-всякому, в общем, бывает. У кого-то жизнь складывается лучше, у кого-то хуже.

— А что не так с теми беременными, что недавно появились в борделе? — подтолкнул Ришу к интересующей меня теме.

— Не знаю, — Риша передёрнула плечами. — Странные они какие-то. Пытаются изображать радость, а в глазах тоска и печаль. Улыбаются, но так бледно и фальшиво, что просто жутко становится. Как будто куклы какие-то… Неправильные они. Раньше их совсем немного было, одна-две, редко три. А недавно почти полтора десятка появилось, как раз тогда, когда мадам Жозефине пришлось продать бордель какому-то…Ха Бриддеру…

— Хэнгу Биддеру?

— Да, точно, ему. Я сама, правда, нового хозяина не видела, он не появлялся, лишь своего управляющего в бордель послал, но и его хватило, чтобы понять, что пора искать новую работу.

— Как же ты имя нового владельца узнала? — спросил не без иронии.