Король и Дева (СИ)

Через несколько дней Жанна познакомилась со странным народом, принявшим любезно, но без особого тепла. Народом, слишком долгоживущим, чтобы сохранить свежесть и остроту чувств, слишком правильным, чтобы снисходить до людей и гномов в их метаниях духа и вечных ошибках; народом, который совершенен во всем и погрузился в себя, достиг гармонии в песнях и танцах, который наслаждался красотой мира и рукотворных вещей. И отгородил себя ото всех прочих народов.

Эльфы находили в подобном существовании высшее блаженство и высшее счастье. Жанна же ощущала себя совершенно неуместной — словно она, грешница, оказалась вдруг в Раю. Это осознание пробуждало в ней тревогу — ведь это бы означало, что она умерла! Правда, не так давно она была уверена в этом. Но Жанна чувствовала себя недостойной подобного перемещения. Она отчетливо видела ясный свет, исходивший от эльфов, но он лишь усиливал впечатление отстраненности. Казалось, обитатели Ривенделла понемногу теряли связь с земной обителью, с ее печалями и заботами, но также — с земными радостями и привязанностями. Казалось, пройдет еще немного времени, и эльфы истают — и только их призраки будут все также ходить по тропинкам, любоваться природой, распевать песни, танцевать и воздавать хвалу Элберет.

А гномы сторонились хозяев, держались вместе и Жанна все больше ценила их — любителей повеселиться и выпить, отпустить острое словцо и побурчать на своем языке, больше похожем на ворчание сытого льва — храбрецов, забияк и жизнелюбов.

Ожидая приезда Элронда, Балин с Торином подолгу беседовали. Гэндальф пропадал с эльфами и даже не всегда приходил к столу. За ним постоянно увязывался и Бильбо, с восторгом внимавший песням и танцам прекрасных обитателей Ривенделла, и мечтавший только о том, чтобы задержаться здесь подольше.

Жанна опять отъедалась и отсыпалась. Много времени проводила в одиночестве, погруженная в свои мысли, хотя всегда жила одним днем. Последняя походная ночевка не давала ей покоя…

Она не обернулась тогда на звук голоса Торина, словно завороженная им. И не сбросила его руку. Они просто стояли молча, глядя на расстилающуюся перед ними долину. И спускаться совсем не хотелось.

Все земные заботы тогда отошли на второй план. И дело было не в прекрасном Ривенделле, искрящемся далеко внизу. Такого Жанна еще не испытывала… Что-то изменилось в ней в тот миг, когда тяжелая ладонь короля гномов легла ей на плечо. Мир опять перевернулся с ног на голову, и все из-за того, что она стояла рядом с Торином, и Торин обнимал ее.

Король гномов, по обыкновению, не сказал ни слова, но ей показалось, что он открыл перед ней душу.

Странное чувство овладело ею, девушка никак не могла подобрать ему названия. Может быть, покой? Но Жанна всегда его ненавидела. Яростное, вечно горящее в ее душе пламя, заставляющее штурмом брать города, очертя голову бросаться в самую гущу боя, поднимать за собой и вести в атаку целые армии, не угасло. Но… что же с ней тогда творилось? Так надежно она не чувствовала себя даже дома, даже в далеком детстве. А ведь сейчас они стояли над пропастью, не зная, что их ожидает завтра, в сокровенном пристанище эльфов.

Знание пришло само. Она нашла свое место тут. Она стала частью этого мира. Приняла его, влилась в него. И это ей нравилось.

Жанна вздохнула, не находя слов, чтобы выразить благодарность. Это Торин помог ей. Он дал почувствовать себя живой. И дал почувствовать — своей. Она не ждала такого от их предводителя и ее короля…

Как все поменялось за время пути! Фили и Кили относились к ней как к сестре, а прочие гномы… Жанна смеялась над шуточками Бофура, подолгу разговаривала с Оином о свойствах редких трав и грибов. Балин присматривал за ней. Даже Двалин! Раньше он, преисполненный свойственного гномам недоверия к чужакам, при виде Жанны криво усмехался. Лишь перед долиной эльфов он перестал коситься на нее, как на досадную помеху.

Она стояла рядом с гномами в бою, несла равную со всеми ношу, делила все тяготы их похода, их стремление и их веру.

«Как будто этот мир стал моим домом. Ведь дом — это не просто четыре стены, — подумала Жанна. — Дом — это место, где тебя ждут. Где ты нужна».

Было еще кое-что странное той ночью. Раньше она не выносила, когда к ней прикасался кто-либо, особенно — мужчина. Но сейчас Жанна вспоминала тепло ладони короля гномов на своем плече с непривычным, незнакомым ранее волнением.

Лучше впредь не допускать подобного.

Она очнулась: все нежится в постели, а ведь ее ждут в трапезной! Разнообразие яств смущало девушку и ей казалось, что гости объедают чересчур учтивых и вежливых хозяев, да и само обилие местного стола, который эльфы накрывали с рассветом и закатом, резко отличалось от привычной скудости.

Жанна спрыгнула с кровати, подосадовав мельком, что ложе слишком уж высокое, и с удовольствием огляделась. Ее комната была отделана светлым деревом, украшенным изящной резьбой. Огромное окно выходило на тихую долину, позволяя увидеть часть ротонды, увитой плющом и колючим кустарником. Жанна, просыпаясь, каждое утро видела из окна часть беседки.