Король франков

Оставшись одна, Сусанна задумалась. Бегство Роберта повергло её в уныние, она не могла найти этому объяснения. Странный мальчишка... Неужели он не понял, чего от него хотят? Но ведь не маленький, всё же пятнадцать лет, пора понимать что к чему, да и наставник должен был обучить его — тот, огромный, от которого он не отходит. Наверняка, это его ментор. Так в чём же дело? Может, она была слишком откровенна, не надо было так сразу? А как? Постепенно? Да ведь первая ночь, разве есть тут время разводить канитель? Но что как не в этом причина? Быть может, малыш выпил лишнего, и у него закружилась голова; до любви ли тогда? Такое не исключено. А что если он растерялся или испугался, что не справится, не явит должным образом свою мужскую силу, а за ней и умение? Глупый мальчишка, да разве она ему не помогла бы, не подсказала бы что и как, коли у него это впервые? К чему стыдиться и обращаться в бегство?

Это не входило в планы Сусанны. Во-первых, уязвляло её женское самолюбие. Как! Её, чьи руки целовали сиятельные господа знатных европейских домов, чью нежную кожу, блеск агатовых глаз и трепет бархатных ресниц восхваляли все поэты Прованса, а мужчины выходили на поединок за право обладать ею или хотя бы просто провести в её обществе всего лишь один вечер... Её отверг какой-то юнец?! Во-вторых, это не отвечало её принципам. Женщина волевая и целеустремлённая, она привыкла с ходу брать препятствия, сразу же подчинять себе одним взглядом, словом, мановением руки того, кого хотела, не обременяя себя излишними проволочками. До сих пор ей это удавалось, и она считала себя непревзойдённой в этом, как вдруг такой афронт! И от кого же? И, главное, там, где она не знала поражений, где не от неё, а она сама могла уйти, открыто смеясь при этом над незадачливым ухажёром.

Ей стало холодно, и она вспомнила, что так и не оделась, потрясённая произошедшей сценой. Нацепив платье, Сусанна, всё ещё терзаемая муками неудовлетворённой плоти и уязвлённого самолюбия, решилась было уже отправиться на поиски сбежавшего супруга, как вдруг в дверь тихонько постучали. Она хищно осклабилась: вернулся-таки! Значит, природа взяла своё. Или вернули. Так или иначе, но он снова здесь, и ей не надо выставлять себя на посмешище, рыская по коридорам в поисках мужа. И тут ей подумалось: вдруг это не он? Но тут же она отогнала эту мысль. Кому могло взбрести в голову стучать в дверь, зная, кто внутри?

Да, но почему же он не входит? Ждёт, пока ему откроют? Глупец, он лишает себя этим права на повторное бегство, ибо, схватив добычу, она уже не выпустит её.

Нацепив на лицо подобающую случаю маску лёгкого смущения и сдобрив это трогательной улыбкой, Сусанна отворила дверь... и застыла. Потом в сердцах плюнула. У порога стояли обе наперсницы.

   — Что случилось, мадам? — недоумевая, спросила Ирэн. — У одной из лестниц нам повстречался ваш супруг. Он бежал, не разбирая дороги; глядя на него, можно было подумать, что за ним гонится легион чертей. Вы прогнали его?

Сусанна впустила их, затворила дверь, уселась на кровати, приглашая подруг занять место на банкетке, и только тогда ответила:

   — В роли легиона должна была выступить я; так, наверное, ему казалось. Но я не прогоняла его, скорее, наоборот. А он взял да и сбежал от меня.

И она рассказала, что произошло.

Подруги переглянулись.

   — Недурная, однако, выдалась вам ночка, — хмыкнув, протянула Агнес. — Теперь ваш муж под надёжной защитой своего Голиафа, который, надо полагать, уже надёжно спрятал его.

   — Так я и думала, что это его наставник, хоть они и троюродные братья. Но как вы узнали?

   — Мы проследили за юным королём. Они побеседовали о чём-то с этим великаном, а потом быстро ушли куда-то. Мы хотели и тут проследить, но этот Цербер вдруг остановился и обернулся. Ах, мадам, у нас душа ушла в пятки от одного его взгляда. Хорошо, что он нас не увидел. Но дальше мы не пошли.

   — Почему?

   — Да ведь он убил бы нас обеих, как мух, если бы заметил, что за ними шпионят.

   — Клянусь, мадам, мы даже помолились Богу, что остались незамеченными, — добавила Ирэн.

   — Что ж, пусть так, — зловеще улыбаясь, проговорила Сусанна, — но завтра новый день, и ему от меня не уйти, так же как и от объяснений с отцом.

   — То, что мальчишка сбежал, вызывает массу вопросов, на которые есть один вразумительный ответ, — сказала Ирэн. — Он попросту испугался. Ведь годами вы почти одногодки с его матерью. Как же должен был поступить сын, увидев мать голой, да ещё и зовущей его к себе? Именно такую картину, думается мне, малыш и представил себе.

   — Вопрос теперь в другом: что делать? — сказала Агнес. — Случай курьёзный, огласка грозит скандалом.

   — Я добьюсь своего во что бы то ни стало!

   — Поступив так же?

   — И не иначе. Ни к чему терять время, выжидая. Мальчишка сдастся, надо быть настойчивой.

Однако ей возразила Ирэн, всегда отличавшаяся рассудительностью:

   — Позвольте заметить, мадам, но, предприняв это, вы совершите ещё одну ошибку вместо того, чтобы исправить предыдущую.

   — Ошибку? — с удивлением воззрилась на неё Сусанна. — В чём же она, по-твоему?