Король франков

   — A-а, тоже дочери греха?

   — Все люди грешны, государь, и Богу то ведомо.

   — Знаю. Но мне не это нужно. Позовите сюда одного человека, скажите, что я жду его здесь. Только осторожно, чтобы никто не слышал, вам понятно?

   — Ещё бы не понять, государь. Чего же проще? Кого позвать?

   — Видите, вон тот, самый крупный среди всех, в тёмно-синей тунике, светловолосый...

   — О, этого гиганта мы сразу приметили, потому что он кричит громче всех, а топает ногами так, что, будь пол деревянным, он непременно бы его проломил.

   — Этот мне и нужен.

Труверы добросовестно выполнили поручение, и вскоре Можер, как всегда невозмутимый, предстал перед юным королём.

   — Роберт? Что ты здесь делаешь? Почему не за столом? Впрочем, погоди-ка... тебя ведь с твоей красоткой повели в опочивальню... Э-э, брат, да ты, я вижу, не в себе.

Вид у тебя такой, будто за тобой гналась царица Ночи.

   — Можер, помоги мне, спаси меня! — бросился к нему юный монарх.

   — Спасти тебя? Но от кого же? Разве ты не король?

Кто смеет тебе угрожать? Покажи мне, и я размажу его по стене!

   — Это гарпия, она преследует меня!

   — Твоя жена? — Можер расхохотался.

   — Да разве это жена? — вскричал Роберт. — Она же мне в матери годится!

   — В матери? Ну нет, — хохотал нормандец, — она твоя бабка, а в матери, пожалуй, годится мне.

   — Я ненавижу её! Она паучиха! Чуть не набросилась на меня, я еле вырвался!

   — Вот так так, — с улыбкой протянул нормандец, — хорошая же у вас получилась ночка.

   — Скажи мне, брат, отчего она так со мной?.. Чего она от меня хочет?

   — А ты ещё не догадался? Она мечтает о том, в чём преуспели «дочери греха».

   — С её-то телом и лошадиными зубами? Ах, Можер, если бы ты видел её, если бы знал, что произошло...

   — Что же произошло? Рассказывай, брат, без утайки, а потом я постараюсь тебе помочь.

И Роберт поведал обо всём, что пришлось ему увидеть и пережить с того момента, как их оставили вдвоём, а также описал все «достоинства» своей незадачливой супруги.

   — Вот так гарпия! — усмехнулся Можер. — Настоящее чудовище! Соткана, будто химера, из одних недостатков. Но неужто, малыш, помимо всего этого ты не заметил ничего такого, что вызвало бы желание отозваться о ней благосклонно?

   — У неё не пахло изо рта, как у некоторых.

   — Браво! Весомое очко в её пользу.

   — Увы, мой брат, — вздохнул Роберт, — ему суждено оставаться в одиночестве.

   — Всё это так, но что же теперь делать? Ведь возвращаться к жёнушке ты не собираешься, насколько я понял?

   — Об этом даже и речи быть не может! Скорее я дам изрезать себя на куски, нежели подойду к этому исчадию ада, прислужнице сатаны! Но и в свою комнату я вернуться не могу, ведь меня найдут там и вновь потащат к паучихе! А она только и ждёт, чтобы впиться в меня когтями и зубами и высасывать из меня кровь. Ах, Можер, это не женщина, не иначе как это сам дьявол в женском обличье!

   — Ну, вряд ли дьяволу пришла бы охота влезать в такие телеса, которые ты описал. Боюсь, его бы вырвало при взгляде на самого себя. Нет, брат, мечтая превратиться в женщину, он принял бы образ Авроры или, скажем, красавицы Мессалины. Весьма подошла бы для этой роли Магелона, у неё дивный стан и совершенные формы настоящей богини. Ах, малыш, когда она раздевается, я любуюсь идеалом женской красоты! Вот бы тебе такую.

   — Моя жизнь начинается с одних несчастий, Можер, — с грустью проговорил Роберт. — Помнишь, я едва не утонул, потом отцу вздумалось разлучить меня с Гердой... Да, да, я теперь понял: именно оттуда подул ветер. И вот теперь эта древняя сивилла, которую я должен называть своей женой...

   — Ну, довольно хныкать, брат, не время, — огляделся по сторонам Можер. — Чего доброго, тебя увидят здесь и скажут отцу, а уж тогда... сам понимаешь, что тебя ждёт.

   — Ты что-нибудь придумал? — снова вцепился ему в руку Роберт. — Говори скорее, я пойду куда угодно, только бы уйти отсюда!

   — Пока укроешься у нас. Ты ведь знаешь, как и в Париже, мы живём вдвоём с отцом Рено. Тебя, конечно, станут искать, но не посмеют ворваться в покои священника.

   — Отлично, брат! — вскричал обрадованный Роберт. — Клянусь мечом моего славного предка Эда, лучшего и придумать нельзя!

   — Но долго это продолжаться не сможет, — тут же погасил Можер взрыв энтузиазма юного монарха. — Так или иначе, но тебе предстоит объяснение и с жёнушкой, и с отцом.

   — Последнее страшнее, — упавшим голосом промолвил Роберт.

   — Но это в будущем, быть может, даже завтра. А пока идём со мной, уверяю, этой ночью гарпия тебя не найдёт.