Король Аттолии

Он проснулся и снова стал самим собой.

– Может быть, сначала спросим, что за новость вертится на языке у Иоланты? – предложил король.

Иоланта, терпеливо ожидавшая у дверей со своей вестью, доложила:

– Пришел личный лекарь вашего величества.

– Вот еще один, кто видел меня в ночной сорочке, – пробормотал король.

Вошел Петрус в сопровождении двоих гвардейцев. Похоже было, что он не шел на своих двоих, а подчинялся их настойчивому подталкиванию. Это впечатление еще более усилилось, когда гвардейцы отступили на шаг. Королева махнула рукой, отпуская их, а лекарь повалился на колени.

– В-ваше величество, п-простите… – залепетал он.

Королева перебила:

– Наверняка вы нашли в летиуме какие-то добавки. Что это было?

– К-квиналум, – проговорил он. – Предназначенный для короля летиум был приправлен порошком квиналума. – Он нервно сцепил длинные пальцы. – Ваше величество наверняка знает, что это вещество используется в храмах. Оно открывает разум оракула для восприятия божественных откровений. А при неправильном употреблении может привести к смерти. У непривычного человека даже малейшие дозы вызывают…

– Кошмарные сны? – предположил король.

– Да, ваше величество.

Королева окинула лекаря оценивающим взглядом. Если король умудрялся превратить трон в подобие табуретки для подмастерья, то у королевы даже смятые одеяла на кровати выглядели как трон.

Сделав над собой усилие, которое для такого робкого человечка было просто героическим, Петрус взял себя в руки.

– В-ваше величество, – заговорил он уже спокойнее. – Мне нечем доказать мою невиновность. В свою защиту могу сказать только одно: я не храбрый человек и отнюдь не глуп. Это не я испортил медикаменты, доставляемые королю. Прошу, поверьте, ничто на земле не заставило бы меня поступить так.

– Я не уверена, что готова пойти на такой риск, – заявила королева.

Лекарь покрылся испариной.

– На моих плечах лежит больница, – сказал он. – Проводимые мной опыты и… И от меня зависят ваши пациенты. Прошу вас, ваше величество…

Королева резко вздернула голову.

– Ну хорошо, – сказала она.

Лекарь с облегчением перевел дух. Попытался сохранить остатки достоинства.

– Вкус квиналума был замаскирован летиумом. Другой лекарь мог бы и не догадаться, что к снотворному подмешан квиналум.

– Может быть, его навели бы на мысль мои крики от кошмарных снов? – сухо спросил король.

– Да, ваше величество. Вы позволите осмотреть вас?

Король бросил на него мрачный взгляд. Королева кивнула, отпуская лекаря.

Когда он ушел, королева расправила королю одеяла.

– Ты ему доверяешь? – спросила она.

Костис насторожился. Между ними прошел какой-то сигнал. Какой? Он его упустил.

– Мне известно кое-что, о чем не знаешь ты, – сказал король.

– Кто подсыпал квиналума в летиум?

– И это тоже.

– Поговори со своими лакеями. Слишком давно они бегают без привязи.

– Я очень устал, – с выражением заявил король.

– Сейчас же. – Она встала и ушла.

* * *

Королевские лакеи один за другим просочились в дверь и сбились в кучку между кроватью и окном. Перед этим они, видимо, имели разговор с королевой, и Костис им не завидовал. Он все так же стоял рядом с креслом у изголовья кровати и охотно очутился бы хоть у черта на куличках, только бы не здесь, однако ни король, ни королева его не отпускали. Если не считать туманного намека королевы и ответных слов короля о том, что Костис плохо понимает шутки, оба их величества словно и не замечали его.

– Не сомневаюсь, что королева совершенно ясно выразила свое недовольство вашей службой, – начал король.

– Да, ваше величество.

– И оставила выбор наказания за мной.

– Да, ваше величество.

– Тогда выше головы, и хватит изображать из себя преступников. Раз уж ее величество устроила вам разнос, то, думаю, вы уже понесли достаточное наказание.

Костис внутренне поморщился. Хоть он и пожалел лакеев после беседы с королевой, но все же не простил их и считал, что король тоже не должен прощать. Пусть Эвгенидес прекрасно знает, как надо обращаться с королевой, однако со своими лакеями король управиться не может. Один за другим они поднимали головы, и на лицах отражалось облегчение во всех возможных оттенках. На губах у Седжануса уже расползалась привычная самодовольная ухмылка.

И только Филологос не желал отделываться так легко.

– Ваше величество, – сурово заявил он. – Мы вели себя недостойно. Вам не следует закрывать на это глаза.

– Не следует? – с веселым изумлением приподнял брови король.

– Да. – Филологосу было не до веселья.

– Так что же я должен делать? – спросил король. – Посоветуй, пожалуйста.

Филологос в ответ не улыбнулся:

– Нас нужно уволить, а может, вообще изгнать.

Его товарищи-лакеи посмотрели на него как на сумасшедшего.

– А не слишком ли это жестоко? – сказал король. – Оставить твоего отца без сына и единственного наследника из-за ребяческих проделок?