Король Аттолии

– Потому что никто не хотел со мной танцевать. Воры не пользуются успехом.

Понятно почему, подумала Аттолия, но вслух сказала:

– Почему ты так хорошо знаешь квадратные танцы?

Музыка зазвучала быстрее.

– Мать научила. Мы танцевали на крышах мегарона. Если верить легенде, вор и партнерша, которую он выберет, никогда не упадут.

– Ты теперь король, – напомнила она.

– Да, но, говорят, когда танцует король, с ним вместе может без опаски танцевать весь двор.

– Пожалуйста, – сказала Аттолия, – избавь и меня, и мой двор от танцев на крыше.

– Может быть, это работает только в Эддисе.

* * *

Танцы назывались квадратными, потому что танцоры двигались только в тесном квадрате, не выходя за его пределы. В линейных танцах, напротив, движение происходило туда-сюда вдоль воображаемой линии. Оба вида танцев начинались медленно, но затем музыка все ускорялась, и танцорам приходилось двигаться быстрее и быстрее, снова и снова повторяя ногами один и тот же рисунок. В конце каждого круга Аттолия поворачивалась к королю сначала спиной, потом опять лицом. Они сцепляли руки, кружились вместе и начинали снова. Вскоре музыка зазвучала так быстро, что для разговоров уже не хватало дыхания.

Развернувшись, Аттолия почувствовала, как что-то дернуло ее за волосы. Раз, другой. Потом ее тщательно уложенные косы скользнули по спине. Эвгенидес, не забывая переступать ногами в хитроумном рисунке и одной рукой вращая королеву, одну за другой вытаскивал у нее из волос заколки, когда она поворачивалась спиной. Когда все заколки были выдернуты, прическа рассыпалась. На следующем пируэте волосы взметнулись, последние из шпилек выпали и заскользили по мраморному полу.

Королева была на несколько дюймов выше Эвгенидеса, ему пришлось откинуться назад, чтобы удерживать ее в пируэтах. Тем, кто смотрел, казалось, что он творит невозможное. Одной рукой, без всяких видимых усилий, он бросал вызов законам природы. Фрезина, старшая из служанок королевы, смотрела из-за трона, как ее величество пляшет, словно пламя на ветру, а худощавый король, будто тяжелое ядро в центре земли, удерживает ее на орбите. Они двигались быстрее и быстрее, ни разу не сбившись с шага, а музыка взвилась уже до невообразимого темпа, сложный рисунок шагов сменился долгим кружением, танцоры держались друг за друга одной рукой, откинув другую, держались очень крепко, иначе разлетелись бы в разные стороны. И вдруг музыка оборвалась. Танец закончился.

* * *

Взметнулись и опали юбки и волосы королевы. Она холодно откинула волосы с лица и обмотала их одной прядью, чтобы удержать за спиной.

Король нахмурил брови. Медленно поворачиваясь, вгляделся в пол вокруг себя.

– Ага. – Отойдя на пару шагов, он что-то подобрал с пола. Потом вернулся, сунул руку в кушак, достал горсть заколок и протянул королеве.

– С вашего разрешения, мой господин, я удалюсь поправить прическу.

– Конечно, – с поклоном отозвался король, нежным голосом передразнивая ее недавние сердитые ответы.

Королева слегка кивнула. Поднялась по ступенькам, прошла мимо трона, скрылась за дверью, позвав за собой служанок.

Ген снова уселся на трон. Вид у него был очень самодовольный. Фрезина, уходя вслед за королевой, услышала тихий шепот Элии:

– Да, это на многое открыло глаза.

– Только тем, кто умеет видеть, – так же шепотом отозвалась Фрезина.

Орнон, стоявший неподалеку, молча согласился.

* * *

Костис провел вечерние часы в счастливом неведении о том, что происходило в тронном зале. Он сочинял давно обещанное письмо отцу и сестре. С тех пор как он впал в немилость, письма становились все короче, и получал он гораздо больше, чем отсылал. Письма сестры были переполнены малозначительными подробностями жизни на ферме. В одной и той же фразе соседствовали упоминания о том, что у дальней родственницы родился малыш, а у коровы появился на свет теленок. Талия больше интересовалась скотинкой и знала, что Костис ее понимает. Ему приятно было смотреть, как она старательно делает вид, будто ее ничуть не трогает та пучина, в какую он вверг их жизнь.

Он понимал, что на самом деле это не так. Бесчестье Костиса сильно сказалось на них, об этом им без устали напоминала вся остальная семья, но отец тоже предпочитал помалкивать. Лишь заверял сына в своей поддержке. Костис радовался письмам, перечитывал их снова и снова, но отвечать было тяжело.

В мрачном настроении он приготовился лечь спать пораньше.

Но мрачное настроение не оставило его и ночью.

* * *

– Ну как, Костис, глаз болит? – спросил король наутро.

– Нет, ваше величество.

– Тогда выше нос. А то, когда гляжу на тебя, меня совесть мучает.

* * *

После завтрака король отказался идти к учителям.

– У меня назначена встреча в саду, – заявил он королеве и откланялся. Для Костиса это было новостью, но для лакеев, по-видимому, нет. Поцеловав королеву, король спустился по лестнице с террасы. Лакеи пошли было за ним, но король на миг сбавил шаг и жестом велел им оставаться на месте. Сопровождали его только телохранители.