Корабль мертвецов

Под вечер мы разложили все части нашего воина на большом столе. Получился у нас восьмифутовый монстр Франкенштейна, только еще не собранный.

– Убедительно. – Ти Джей вытер пот со лба. – С такими рожами можно лезть на рожон.

– Точно, – согласился я. – И, кстати, о рожах. Почему…

– Это маска двуединства, – пояснила Алекс. – Мои предки из Тлатилько часто лепили двуликие фигурки. Или с разделенными надвое лицами. И никто не знает, почему. Дедушка говорил, это отражает две души в одном теле.

– Как мой приятель индеец-ленапе по прозванию Мама Уильям! – кивнул Ти Джей. – Выходит, в индейских культурах тоже есть аргры! То есть все эти трансгендерные ребята, – быстро поправился он.

«Аргр» – это скандинавское слово, обозначающее человека с изменчивым гендером. Алекс этого словечка не выносит, потому что оно переводится как «немужественный».

Я разглядывал маску.

– Знаешь, неудивительно, что вся эта двуликая культура тебе близка. Твой дедушка… он догадался, кто ты.

– Он догадался, – подтвердила Алекс. – И он уважал это во мне. Но, когда дедушки не стало, отец начал из кожи вон лезть, чтобы оплевать все его дела и мысли. А из меня вырастить хорошенькую бизнес-особу. Но как бы не так.

Алекс потерла татуировку на шее – наверное, неосознанно, просто, чтобы коснуться восьмерки из переплетенных змей. Она не стала отказываться от оборотничества. Она присвоила этот дар и не позволила Локи направить его против себя. И точно так же она поступила с гончарным искусством, хотя папочка и расстарался, чтобы ее с души воротило от семейного бизнеса.

– Алекс, – сказал я, – чем больше я о тебе узнаю, тем больше тобой восхищаюсь.

Алекс посмотрела на меня со смесью умиления и досады. Словно я был милашкой-щеночком, который только что напустил лужицу на ковре.

– Ты погоди. Вот поставим эту образину на ноги, тогда и восхищайся сколько влезет, о Сладкоречивый. Фокус-то весь в этом. А пока что давайте-ка развеемся немного. – И она кинула мне в руки еще пачку купюр. – Идем, поищем, где поесть. Ты угощаешь.

Глава XIX Оказывается, у зомби все неплохо с пропагандой

Ужинали мы рыбой с жареной картошкой в заведении под названием «Мистер Рыбник». Ти Джей решил, что название дико уморительное. Пока мы ели, он то и дело провозглашал громким бодрым голосом:

– Мистер Рыбник!

Судя по всему, парня у кассы это нехило раздражало.

Покончив с едой, мы вернулись в студию на ночлег. Ти Джей предложил пойти на корабль и ночевать с ребятами, но Алекс сказала, что ей надо приглядывать за своим глиняным воином.

Она отправила Сэм эсэмэску с последними новостями.

Сэм ответила: «НП. Все норм. Деремся с водяными лошадьми».

Причем «деремся с водяными лошадьми» было изображено смайликами: кулак, волна, лошадь. Наверное, Сэм уже столько этих лошадей завалила, что писать словами у нее не было сил.

– А ей ты международный тариф подключила? – поинтересовался я.

– Ну, а как иначе? – хмыкнула Алекс. – Мне же надо общаться с сестрой.

Я хотел было спросить, почему она обо мне не поду-мала. Но тут же вспомнил, что у меня нет телефона. Эйнхерии обычно с телефонами не заморачиваются. Во-первых, завести номер и оплачивать счета – слишком много возни для мертвого. Во-вторых, найди еще такой тариф, чтобы действовал во всех Девяти Мирах. Ну, и к тому же в «Вальгалле» связь хуже некуда. Наверное, это из-за золотых щитов на крыше. Но при всех этих неудобствах Алекс предпочла не отказываться от телефона. Уж не знаю, как ей это удается. Может, Самира подключила ей особый тариф «Все свои: живые&мертвые».

В студии Алекс сразу кинулась проверять свое детище. Детище пока что не ожило, и я даже не знал, то ли горевать по этому поводу, то ли втайне радоваться.

– Проверю еще через несколько часов, – объявила она. – А сейчас…

Она проковыляла к ближайшему кожаному креслу – довольно роскошному и удобному, хоть и заляпанному глиной, – плюхнулась в него и, мгновенно отключившись, захрапела. Ой, мамочки, она, оказывается, храпит! Мы с Ти Джеем решили расположиться в кладовке, подальше от стонов умирающей газонокосилки. В смысле, от храпа Алекс.

Там мы соорудили себе из брезента что-то вроде тюфяков.

Ти Джей занялся чисткой винтовки и затачиванием штыка – у него такой ежевечерний ритуал.

Я улегся и стал смотреть на дождь, который барабанил по стеклянной крыше. Крыша немного подтекала, и вода просачивалась внутрь, капала на металлические стеллажи, отчего в кладовке стоял запах влажной пыли. Но мне все это даже нравилось. Пускай себе барабанит, так спокойнее.

– И что будет завтра? – спросил я Ти Джея. – Если поконкретнее?

Ти Джей рассмеялся:

– Поконкретнее? Я сражаюсь с двадцатифутовым великаном, пока один из нас не убьет противника или не выведет его из строя. Тем временем великаний глиняный воин сражается с Алексовым глиняным воином, пока кто-то из них не разобьется. Алекс… ну, не знаю, всяко подбадривает свое пугало. А ты лечишь меня, если можешь.

– А это разрешается?

Ти Джей пожал плечами:

– Насколько я знаю, разрешается все, только вам с Алекс нельзя вступать в бой.