Корабль мертвецов

Но бледно-голубые глаза, напротив, казались очень даже живыми. Не такой уж он, видно, доходяга, как можно подумать. Хрюм потрясал топором размером с меня. В другой руке он держал щит, видимо, сделанный из грудинной клетки какой-то большущей зверюги. Пустоты между ребрами зверюги при производстве залили металлом и утыкали шипами.

– Воины Хельхейма! – взревел великан. – Узрите!

Он сделал жест рукой в сторону серой воды. На другом конце бухты по-прежнему отламывались от берега ледяные утесы – только теперь они это делали еще быстрее. Лед трескался, и глыбины соскальзывали в море, издавая звук, похожий на отдаленный артиллерийский залп.

– Скоро путь будет свободен! – проорал великан. – И мы устремимся в битву! Смерть богам!

Вокруг меня поднялся крик – унылые, злобные голоса мертвецов подхватили: «Смерть богам!»

Тут, к счастью, сон изменился. Теперь я угодил на свежевспаханное пшеничное поле. Стоял солнечный летний денек. Вдалеке маячили склоны холмов, заросшие полевыми цветами. А надо всем этим с уступов живописных гор низвергались молочно-белые водопады.

«Ох, ну наконец приятный сон, – подумал я, не веря своей удаче. – Наверное, я в рекламе органического цельнозернового хлеба!»

Навстречу мне, прихрамывая, шел старик в синем плаще. Одежда у него была потрепанная и перепачканная, словно он много времени провел в пути. Лицо скрывала широкополая шляпа; из-под нее виднелись только седеющая борода да загадочная улыбочка.

Он приблизился и посмотрел вверх, демонстрируя единственный глаз, который лучился недобрым смехом. А вместо второго глаза на лице зияла пустая глазница.

– Я Бёльверк, – представился он, хотя я и так сто раз успел догадаться, что передо мной Один. Во-первых, замаскировался он так себе. А во-вторых, если вы когда-нибудь слышали приветственную речь Одина на показательных выступлениях берсерков, то вам вовеки этот голос не забыть. – Я здесь, чтобы предложить самую грандиозную сделку в твоей жизни.

Из складок плаща он извлек какой-то круглый, завернутый в тряпицу предмет размером с небольшую головку сыра. Я было испугался, что сейчас он мне подсунет коллекцию CD-дисков с мотивационными презентациями. Но Один развернул тряпицу, и оказалось, что это точило из серого кварца. Совсем как асфальтовый боек Хрунгнировой самодельной кувалды из столба. Только маленький и без кувалды.

Вот его-то Один-Бёльверк и протягивал мне:

– Готов ли ты заплатить за него?

Внезапно Один пропал. Теперь надо мной нависла какая-то морда, такая огромная, что я даже не мог ее толком разглядеть: сверкающие зеленые глаза, вертикальные полоски вместо зрачков, кожистые ноздри, сочащиеся слизью. Легкие мне обожгло кислотным смрадом и запахом тухлятины. Чудище раззявило пасть. В ней обнаружились ряды щербатых треугольных зубов, которые вот-вот примутся меня терзать… И тут я с воплем подскочил и уселся на брезентовой постели.

Через стеклянную крышу пробивался тусклый серый свет. Дождь перестал. Напротив сидел Ти Джей и уминал бублик с начинкой. На носу у него красовались нелепейшие очки. У каждой линзы имелся четкий центр, окруженный кольцом из стекла янтарного цвета. Как будто Ти Джей обзавелся второй парой радужных оболочек.

– Наконец-то! – провозгласил Ти Джей. – Что, кошмары замучили?

– Что… что вообще творится? – спросил я. – Что это за очки?

В дверях возникла Алекс Фьерро.

– Так визжит только Магнус. Ну, хорошо. Значит, ты проснулся. – Она кинула мне бумажный пакет, пахнущий чесноком. – Давай, погнали. Время не ждет.

Мы вслед за ней прошли в студию. Глиняный двуликий мужик все так же лежал в разобранном виде на столе. Алекс обошла стол кругом, проверяя что-то и удовлетворенно кивая. Хотя, по мне, так со вчерашнего дня мужик не изменился.

– Отлично. Да. Мы молодцы!

Я раскрыл пакет и насупился:

– А мне вы чесночный бублик оставили?

– Кто успел, тот и съел, – глубокомысленно изрекла Алекс.

– Но от меня же вонять будет ужасно!

– Ты хотел сказать «еще ужаснее», – поправила Алекс. – Ну и ладно. Мне с тобой не целоваться. А ты с ним будешь целоваться, Ти Джей?

– Да вроде не собирался. – Ти Джей закинул в рот остатки своего бублика и расплылся в улыбке.

– При чем тут… – промямлил я. – Я вообще не о том… – По моему лицу словно прошагало войско кусачих красных муравьев. – Ладно, Ти Джей, лучше скажи, что это за очки?

Я большой мастер незаметно сменить тему разговора в случае конфуза. Такой вот у меня редкий дар.

Ти Джей поправил на носу свой новый аксессуар:

– Ты мне помог расшевелить память, Магнус. Хорошо, что я вспомнил про того снайпера! А потом я уснул и во сне видел Хрунгнира и эти его чудны́е янтарные глаза. И еще я видел себя: как я смеюсь, и стреляю в него, и убиваю. И, проснувшись, я вспомнил, что у меня в ранце завалялись эти очки. А я-то про них и думать забыл!

Кажется, у Ти Джея сны были поприятнее моих. Что, впрочем, неудивительно.

– Это снайперские очки, – пояснил он. – Мы такими пользовались вместо оптического прицела. Я эту пару в Вальгалле купил, лет сто назад. Они наверняка волшебные. Скорее бы их испробовать!