Корабль

Внизу, под шаттлом, лежал лес – покрывало зеленого, синего и коричневого цветов, пронизанное белыми нитями жилищ Крисали. Там находилась воронка древнего кратера диаметром более пятидесяти километров, в самом глубоком месте воронки стоял Кахалла – черный октаэдр, теперь наполовину раскопанный сервомеханизмами. Солдат вспомнил, что у него есть специальные производственные программы, контролируемые брутером, и распределил выполняемые сервомеханизмами задачи. Пока одни раскапывают артефакт, брутеры, спрятанные в поясе обломков газового гиганта, производят детали зонда-транспортера, который заберет октаэдр и привезет его на Землю. То, что он долетит только через восемьсот тринадцать лет, не имело значения для Кластера. Он оперировал более длительными промежутками времени.

«Мы – воры, – подумал Адам. – Мы крадем то, что принадлежит Крисали».

Солдат не ответил. Возможно, он даже не услышал Адама. Он убедился, что бомба надежно закреплена на раме погрузчика; только она имела ценность.

– Мы замедляемся, – сказал ассистент, передавая бортовым системам соответствующие указания.

Рев мотора затих, и солдат наблюдал, как под ним проплывает родной мир Крисали: луна, почти такая же большая, как на Земле, один из шестидесяти четырех спутников, вращающихся вокруг горячего газового гиганта Хауканда, выше и ниже пояса обломков, состоящего из шести колец. Сложная система спутников и обломков, звездная система внутри звездной системы.

Адам-наблюдатель смотрел и удивлялся. Гигант под названием Хауканд, размером больше Юпитера, когда-то был холодным и имел большую, вытянутую на много километров орбиту. Но потом звезда системы Стрелец-94, которую Крисали называли Моаксил – «Мать Неба», – превратилась в красного гиганта и поглотила планеты, на которых жили предки Крисали внутри системы.

«Как много всего здесь предстоит изучить. Много еще нужно понять, – подумал Адам. – Какими были Крисали, которые переселились на Ретос, крупнейший из шестидесяти четырех спутников? Почему технологии, которые были у них тогда, оказались потеряны?»

Солдата это не интересовало. Он получил от ассистента логистические данные – курс и скорость совпадали с рабочими характеристиками других шаттлов с двигателями и небольшой капсулой, оборудованной сервомеханизмом и конденсатом разума пилота. Солдат пытался направить зрительные сенсоры на множество крошечных точек. Они должны были отвлечь корабли врага на орбите.

Где же эти корабли? Солдат посмотрел вверх и сразу же установил связь с локаторами шаттла для передачи данных. Локаторов было семь: пять крупных, больше сотни метров в длину, и два небольших маневренных клина всего по пятнадцать метров. Еще дальше от Ретоса, у края внешнего кольца на высоте пятидесяти тысяч километров, располагалась станция противника. По данным Локального Кластера, ее масса неуклонно росла: всего за четыре дня она увеличилась на десять тысяч тонн и составила двадцать одну и четыре десятых тонны.

– Мы достигли наивысшей точки траектории, – сказал ассистент. – Падаем. Пожалуйста, приготовьтесь.

В космосе, в нескольких тысячах километров над поверхностью Ретоса, возникло мерцание, когда другие шаттлы атаковали орбитальные аппараты врага. Судя по повторному запросу данных логистики, все шло по плану. Но это было не так: по пути к грузовому люку солдат замешкался.

– Ты умрешь, – сказал он.

– Я не могу умереть, – ответил ассистент. – Я не живу.

– Твое существование окончено.

– Не имеет значения. Неисправность?

– Нет, – ответил солдат.

Он поднялся к люку и вылетел из корабля на бомбе.

26

Солдат лежал под аэродинамическим щитом, который должен был защитить его при входе в атмосферу. Его руки и ноги с множеством суставов запутались в цилиндре плазменной бомбы при падении на поверхность спутника размером с Землю. Видимое за Ретосом северное полушарие красного гиганта было испещрено серно-желтыми и охристыми полосами. А сам красный гигант завис в черном небе над Хаукандом. Когда датчики оказались в верхних слоях атмосферы спутника, они отметили повышение температуры. Спрятавшись за щит, солдат подождал, пока плотность атмосферы и температура воздуха достигнут критического значения, а затем активировал защитное поле. Его энергетическая сигнатура стерлась во время ионного шторма – враг, вероятно, должен был принять всадника на бомбе за метеорит, вылетевший из кольца Хауканда, или за обломки шаттла.

Две минуты до цели.

Солдат еще раз проверил систему фактотума, оружие и топливо – все было в порядке. Еще через минуту он завел бомбу и почувствовал движение в канале передачи данных. Сжатый огонь плазменной бомбы ожидал момента, чтобы вырваться наружу.