Контракт

Я поднял с пола ее шкафа неразобранные коробки и стал рыться в них в поисках улик. Тем не менее, несколько часов спустя я опустил руки, признав свое поражение. В них находились разные личные вещи: школьные проекты, табели успеваемости, безделушки, несколько семейных фотографий и сувениры времен подросткового периода. Это были воспоминания, которые так много значили для нее, но ничего не значили для меня и никак не могли указать ее местонахождение.

Я сложил все вещи обратно в коробки и встал, уставший, но исполненный решимости. Я окинул взглядом комнату, выдвинул все ящики, осмотрел все полки, книжный шкаф и ванную комнату. Я изучал фотографии на полках, рассматривал мелкие безделушки и щупал корешки книг. Я сомневался, что подборка ее книг даст мне какие-либо подсказки.

Я выключил свет, спустился вниз, налил себе виски и с удивлением обнаружил, что уже поздно. Есть не хотелось, и я схватил яблоко и стал его жевать, сидя за барной стойкой. В голове проносились образы, как Кэти, на кухне, готовит вкуснейшие блюда. Я вспомнил ее смех, как она поддразнивала меня, когда я ворчал по поводу того, что приготовление ужина так сильно затягивается.

– Терпение, Ричард. Все хорошее приходит к тем, кто умеет ждать, – произнесла она и улыбнулась.

Я закрыл глаза. Я не мог проявлять терпение, когда дело касалось поисков Кэтрин.

Я отбросил недоеденное яблоко. Включил в кабинете компьютер, чтобы проверить, нет ли от нее электронного письма, и не удивился, ничего не обнаружив. Я потягивал виски и оглядывал комнату. Мне всегда нравилось, когда она приходила и садилась напротив меня. Я показывал ей, над чем работаю, и ее комментарии всегда оказывались уместными и полезными.

Как я мог не замечать, насколько глубоко она проникла в мою жизнь? Когда мы только начали жить в соответствии с договором, границы были четко определены. Мало-помалу они размывались, пока не перестали существовать. Для нас это было так же естественно, как дышать – когда я наблюдал, как она готовит, как болтает со мной за столом, когда я сидел рядом с ней, а она смотрела телевизор, как она быстро целовала меня перед тем, как лечь спать. Все эти фрагменты составляли мою повседневную жизнь, точно так же как и привычка проверять, что моя дверь открыта, и она услышит мой храп. Все эти действия я совершал, не задумываясь.

Я влюблялся в нее, вырабатывая в себе одну маленькую позитивную привычку за другой. Просто оставаясь собой, Кэти постепенно заменила все мои дурные привычки, пока у меня не осталось ни одной.

Я застонал и уронил голову на спинку стула. Я должен был ее вернуть.

* * *

На следующее утро, после очередной беспокойной ночи, я перенес коробки из дома в комнату Кэтрин. Я сложил их в кладовке, так как знал, что она не готова разбираться с содержимым так скоро после смерти Пенни. Там же хранились все ее картины, рисунки и другие произведения искусства, и им суждено было пролежать до тех пор, пока Кэтрин не решит, что с ними делать.

В первой коробке лежали безделушки и сувениры, которыми была заставлена комната Пенни. Я аккуратно сложил их обратно и отставил коробку в сторону. Следующая коробка содержала в себе фотографии и фотоальбомы. Я пролистал эти альбомы, и перед моими глазами прошла жизнь Пенни, запечатленная поначалу в черно-белых снимках, которые постепенно переходили в цветные. Последний альбом, который я открыл, был посвящен периоду, когда в ее жизни появилась Кэтрин – худенькая, испуганная девочка-подросток, чьи глаза казались слишком взрослыми для ее лица. По мере того, как я переворачивал страницы, она менялась – взрослела, все больше открывала для себя жизнь. Я озадаченно рассматривал многочисленные фотографии, на которых они с Пенни сидели в ресторанах, за огромными столиками и улыбались. Я усмехнулся, увидев снимки на пляже: Кэтрин смотрит в сторону заката, а на песок волны набегают, или роется в песке в поисках моллюсков, а рядом стоит наполовину полное ведро. Альбом закончился два года назад, и я предположил, что это связано с болезнью Пенни. Я вспомнил, что в книжном шкафу тоже стояли несколько фотоальбомов, и решил просмотреть и их.

Наконец, я открыл третью коробку и наткнулся на пару зачитанных книг и несколько других предметов. На дне лежала стопка черных книг с загнутыми страницами и изрядно потрепанными корешками. На лицевой стороне книг была только этикетка с датами, написанными паучьим почерком Пенни. Я открыл один из них и просмотрел первые несколько страниц, пока не догадался, что читаю.

Дневники Пенни. Их было десять, и все они описывали разные периоды ее жизни. Я нашел тот, который соответствовал году, когда она нашла Кэтрин, и начал читать.

Постепенно в голове все начало складываться. Я знал, что ее муж работал шеф-поваром, и теперь оказавшиеся передо мной фотографии обрели смысл. Она и Кэтрин работали с одним из друзей Берта, шеф-поваром, а после работы собирались и вместе ели.