Конопляный рай

– Да, если душа в пятках, то это навсегда, – подтвердил старик. Я вот тоже трус. Напугали в детстве. Так до сих пор всего боюсь. Поэтому шаман из меня некудышний. А на сопку лучше не ходите. Там мишка хозяин. Его Вальдю оставил стеречь город.

– Кто такой Вальдю? – встрял Фасоль.

– Хозяин, владыка по-русски. А по-нашему Вальдю. Ходить туда нельзя просто так, от скуки. Вальдю может с тропы сбить. Будешь плутать весь день. Туда только за ответами ходят, если вопросы важные есть, а если в голове дурь какая, то плохо будет потом.

Старик рассказал, что давно здесь жили люди. Они небыли великанами, но были великими. Они построили из камней город и стену. Но пришли другие и была война. Потом долгое время небо было серым от пепла, который летал по небу. От этого пепла женщины совсем перестали рожать детей. И так было очень долго. А потом по реке приплыл плотик с маленькой девочкой, и когда она выросла, то стала главной в их племени, и научила всем премудростям, которые люди к тому времени успели забыть.

– А кто же бросил ребёнка одного? – возмутился Фасоль, внимательно слушая рассказ старика. Оба нанайца рассмеялись.

– Каньга. Добрый дух реки подарил. Такое бывало раньше. С тех пор стойбище никуда отсюда не уходило.

– А она потом умерла? Как её звали? – не унимался Фасоль.

– Каньга забрал. Детей оставила. Амура её звали.

– Значит, вы все от неё что ли?

– Не все. Вот Семён только. Бабка его, в Лидоге живёт. Та много бы рассказала, когда в настроении. А ты, значит, не куришь? – неожиданно обратился к Димке Инокентий. – Это правильно. Чего там делать.

–Где? – растерянно спросил Дима, искоса поглядывая на молодого.

–Там. – странно ответил Семён. – Делаешь затяжку, и ты там. По ту сторону. Как во сне. Ты всех видишь, а тебя никто. Плывёшь себе, как в лодочке… Но это у всех по разному.

–А вы пробовали разве?

– А как же. В жизни всё надо попробовать. –Семён надолго замолчал, при этом не сводя взгляда с Димы, отчего тому стало ещё больше не по себе. Неожиданно нанайцы стали разговаривать меж собой на своём языке, отчего ребята поняли, что пора уходить. В дороге они договорились, чтобы молчать о визите в табор. Когда возвращались обратно, Фасоль не умолкал про войну великанов. Было чудно представить, что в этой дремучей тайге могло когда-то что-то происходить, и в то же время Дима чувствовал восторг от того, что услышал. Фантазия уже начала свою работу, и он увидел и город, выстроенный из камня и великанов, швыряющихся камнями.

Возвращались в сумерках, но сбиться с пути мешала всё та же река, теперь воспринимаемая как своя, родная. Про медведя уже не думали.

Оказалось, что Кася знал про нанайцев, и браконьерами их не называл. Он удивил тем, что называл их колдунами.

– Я их ещё в прошлом году засёк, – делово подтвердил Кася, сортируя свою продукцию, когда все дружно отдыхали у костра после рыбного ужина. – Потом они сами приходили и учили меня ловить рыбу. Смотрели, чтобы я не организовал пожар. Даже на охоту взяли, на солонец, но я там всё им испортил. Меня на чих так распёрло. Пыжился пыжился, а потом как давай чихать… Всё зверье разбежалось. И город твой Демьян я видел собственными глазами. Ничего особенного. Так себе руины. Если не знаешь заранее, ни в жизнь не догадаешься, что люди сделали. Всё заросшее корнями. Там в одном месте ракетой долбанули, что пол стены развалилось.

–Кася, базар фильтруй. Какая ракета? Стена… Скажи ещё, танком.

–Остап, ты не врубаешься. Ты там не был, а я был. В натуре говорю, ракетой по стене шарахнули. Там стена больше твоего дома, вокруг всей горы проходит. Это была крепость, только древняя.

– Да чё ты гонишь! Нашёл слона с ушами, – продолжал упираться Андрей.

–Кася, чё ты нас за дураков держишь? – взъелся Пашка. – Ты и ракету видел, и на охоту его взяли, а он там пёрнул, и всех медведей распугал. Ты как Штирлиц, во все дыры пролезть успел.

– Зря прикалываешься Пашок. Нанайцы мужики нормальные, какой им смысл врать, а вот таких как ты лучше стороной обходить.

Долго спорили и даже ругались. Это было обычным делом между друзьями, но Кася по-прежнему продолжал удивлять своей осведомлённостью о местной жизни.

– Говорю тебе они колдуны. Особенно который молодой, Семён. А старик хромой его дядька. Он давно на пенсии. Он всю жизнь в колхозе проработал, рыбу ловил, калугу. Говорит, больше тонны крокодилов вылавливали. Если попадались живые, то отпускали, а их за это наказывали зарплатой, если узнавали. А Семён нигде не работает. Он у них знахарь. Мне больной зуб заговорил. Я потом его только через месяц почувствовал, а так на кедр готов был залезть от боли.

– Конечно. Ты же никогда в жизни не чистил зубы, – засмеялся Пашка. На его смех Кася даже не отреагировал.

– А самая сильная шаманка в деревне живёт, за Лидогой. Вот про ту Паха такое рассказывали местные геологи, что не в жизнь не поверишь.

– Заливай, котяра.

– Говорю тебе шаманка. Она в молодости превращаться могла. Семён тоже умеет, но не любит это дело, а она запросто и сейчас, хоть и сто лет ей уже.