Конфронтация

– И все равно, высшая некромантия… Отпусти их.

Мое терпение лопнуло. Я обернулся и резко сказал:

– Отпустить? Светлая! Не лезь ко мне в душу! Тебе сильно не понравится то, что ты увидишь вместо нее!

Она отпрянула назад, осознав, что пересекла некую черту, которую не стоит переступать.

Вернувшись к прерванному делу, я последними штрихами завершил магическую фигуру и, отложив другой труп, сорвал с Шеяшхи шелк. Глядя на обнаженное тело, я осознал, что оно явно собрано впопыхах: некоторых частей не хватало, и на их месте зияли будто вырванные клыками или когтями дыры.

Внутри чуть всколыхнулась боль. Одно дело убивать врагов пачками и совсем другое смотреть на тела если не друзей, то соратников…

Уложив тело вовнутрь звезды, я стал создавать систему «ат» смерти, позволяющую поднять высшего вампира.

– Всем приготовиться и держать защиту, – на всякий случай говорю окружившим ритуал эльдарам.

Ирмиель, пятясь, медленно отдаляется.

Пора.

Активирую основную систему заклинания-ритуала. «Ат» втыкаются в труп и выпускают смерть. В этот момент мне и нужно вмешаться, если я хочу чего-то добиться. Ведь именно в этот момент не только переориентируются источники, но и выстраивается энергетический каркас тела, что довольно затруднительно, поскольку труп серьезно пострадал, да и вдобавок был разорван.

Делаю шаг вовнутрь звезды и резко выталкиваю в уже начавшее сжиматься серое облачко всю свою ману смерти. Раздается громкий свист, когда заклинание захватывет и соединяет воедино эти две тучки. Неужели не получилось? Капля получается не закругленной, а вытянутой, словно сосулька. Манипуляции с ритуалом упоминались в записях Риштэ, моей прабабки. Так что действовал я не наобум. Надеюсь, она не ошиблась. Капля падает в солнечное сплетение и пробивает кожу, словно кинжал. На этом этапе обычно все завершалось: мана смерти растворялась и «оживляла» тело. Сейчас же вытянутая капля застыла, воткнутая в тело, будто сосулька в снегу. Что-то пошло не так… Хотя, с И’си’тор всегда что-то не так: в нас чересчур много от Элос, а следы божественной сущности – это не какая-то там кровь. Неужели мы действительно не можем «подняться»?

Но неожиданно сосулька начинает светиться неприятным серым светом. От нее по всему телу бегут узкие как будто корни. Я чувствую, как вокруг сгущаются защиты. И все-таки смерть растворяется в теле. Сосулька сжимается и тает. Ростки исчезают. Ну же! Получилось? Нет? Давай!

Напряжение росло по экспоненте.

И в тот момент, когда я понял, что не дышу уже больше минуты, глаза Шеяшхи открылись. Я уже было растянул губы в улыбке, как тело плавно и без усилий село. Шеяшхи поднял правую руку и стал смотреть на нее, сгибая и разгибая кулак. Что-то явно не так: раны и швы не исчезают. Вдобавок его глаза совсем обычные, не такие, как у вампиров.

Бросив быстрый взгляд на Эйрин, я встал перед ним на колено и тихо позвал:

– Шеяшхи, Шеяшхи…

Он поднимает на меня странный неживой взгляд и начинает говорить неестественно шипя:

– Чтхо случхилось? Хяаа мертф?

Я чуть-чуть киваю и отвечаю:

– Да. Я попытался поднять тебя высшим вампиром. Но, похоже, что-то пошло не так. Как ты себя ощущаешь?

Его голос приобрел твердость:

– Я не знаю… Так холодно… внутри.

Смотрю на него магическим зрением. Дар явно серого цвета без каких-либо вкраплений. Хм-м…

Рядом раздается голос Эйрин:

– Он не вампир. Это точно. Я думаю – лич.

Жаль. Все-таки поднятие в вампира атаров невозможно. Интересно, почему?

Шеяшхи легко встал на ноги. Я поднялся вместе с ним и посмотрел ему в глаза. Сейчас все решится.

– Теперь, когда ты скинул оковы всех ритуалов и подчинений, став вне системы, будешь ли ты служить Элос и мне дальше?

Он чуть прикрывает глаза и произносит:

– Да! Я родился и вырос в храме. Я дрался за него до изнеможения, проливал кровь и отдал свою жизнь. Естественно, я продолжу свое существование и служение к вящей славе Элос. – Он склонил голову и добавил: – Приказывайте, владыка.

– Я рад. Дайте ему одежду и верните его вещи.

Надеюсь, он не ударит меня в спину… Сомнения. Уместны ли они сейчас, когда дело уже сделано? Делай, что должно, и будь что будет!

Пока Шеяшхи одевается, я смотрю на тело второго погибшего. Создавать еще одного лича? А стоит ли? Я попытался припомнить записи Риштэ. Судя по всему, она так и не приступила (да и не могла, если так подумать) к опытам на телах атаров. Пожалуй, лишь наши тела выдержат создание-совмещение двух источников. Если даже удалось поднять лича спустя десять часов после смерти, фактически выдрав душу из Нижней вселенной обратно. И в разорванное тело.

Появившаяся жрица из Серх принесла большой кусок сырого мяса и, чуть склонив голову, протянула Шеяшхи. Он повернул голову и уставился пустым взглядом на него, не беря в руки. Замявшись, жрица произнесла:

– Возьмите.

– Зачем? – его голос ничего не выражал.

– Но… Вы что, не знаете? – она даже недоуменно заморгала.