Конец земной истории

Глава 10 Лариса Левицкая

Пятницкая, тринадцать, услуги опытного юрисконсульта… Монах ухмыльнулся – опытный юрисконсульт не был суеверным. Он вошел в вестибюль, нашел нужный ему кабинет, постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. За письменным столом сидел молоденький паренек, уставившись на экран плоского монитора.

– Лариса Романовна у себя? – спросил Монах.

– Вы по записи? – Паренек неохотно оторвался от экрана.

– По личному! – внушительно ответил Монах и шагнул к двери.

Лариса подняла голову от бумаг и увидела Монаха. Лицо ее на миг стало растерянным.

– Добрый день, Лариса. Помните меня?

– Что вам нужно? – Она уже пришла в себя, тон у нее был враждебным.

«Да что же ты такая колючая», – подумал Монах рассматривая ее. Она вспыхнула скулами и поправила волосы. Поправлять было нечего – гладкая прическа, бесцветный узел на затылке. Невыразительное лицо провинциальной учительницы, ни грана краски. Жесткий неприветливый взгляд. Веснушки на переносице смотрелись непозволительной вольностью. Чем-то неуловимо напоминает Лику – манерой смотреть на собеседника не мигая, наклоном головы…

– Хотелось бы поговорить, – смиренно произнес Монах. – Для пользы дела.

– Я занята. Кроме того, я не считаю…

– …что нам есть о чем говорить, – закончил Монах. – Ошибаетесь, нам есть о чем говорить. Три убийства – это много.

Она метнула настороженный взгляд в сторону двери и отчеканила:

– Какое это имеет отношение к вам? Вы случайный человек, которого по странной прихоти привела в дом моя глупая и неразборчивая в знакомствах сестра, купившись на ваш дурацкий сайт. Кто вы, собственно, такой? И что вам нужно?

– Вы верите в провидение? – мягко спросил Монах, взяв на заметку тот факт, что она пыталась разузнать о нем.

– Что?!

– Вы верите в провидение? Если ваша неразумная сестра наткнулась на мой сайт, то это можно считать рукой провидения. Как вы относитесь к случайностям?

– Что вы несете? – Она рассматривала его в упор, и Монах, будь он менее уверен в себе, почувствовал бы себя ничтожной букашкой. Лариса была бойцом и, не колеблясь, бросалась в бой даже тогда, когда хватило бы несложной дипломатии. Никак действительно комплекс неполноценности? На скулах ее появились красные точки, крылья носа побелели – он явно не нравился ей.

– Лариса, давайте не будем торговаться. Вы можете мне отказать, но, честное слово, я хочу помочь.

Монах включил бархатные модуляции, загудел басом. Стоял перед ней не просителем, а хозяином положения – благодушный, с рыжей бородой, похожий на батюшку, непринужденно сунув руки в карманы видавшей виды распахнутой дубленки. Опираясь плечом о косяк. Он видел, что она окинула его взглядом, задержалась на толстом животе, скользнула по старой безразмерной дубленке…

– И я написал чистую правду, – продолжал он. – Я обладаю достаточным здравым смыслом, беспристрастностью и аналитическим складом мышления, чтобы найти убийцу… или убийц. Кроме того – интуицией. Считайте это хобби – мне нравится думать, причем нестандартно, скажем так. Мы могли бы обменяться взглядами на то, что произошло. Ни за что не поверю, что у вас нет своей версии. Мне ничего от вас не нужно, я не сотрудничаю с полицией, шантажировать вас я тоже не собираюсь. Все, что мне нужно, – поговорить и кое-что выяснить. – Он сделал паузу, давая ей возможность возразить. Лариса промолчала. – Кроме того, я почему-то уверен, что обсудить убийства вам просто не с кем… разве что со следователем, но ему не все скажешь.

Она передернула плечами, что, должно быть, значило: «Мне скрывать нечего», – но промолчала.

– Предлагаю скооперироваться двум неглупым людям, зарыть томагавк под тропу… или как там полагается, и поговорить по душам, – продолжал Монах. – Не здесь, а в каком-нибудь спокойном уютном месте. Можно в баре «Тутси», где подают классные бутерброды и классное пиво. Соглашайтесь, Лариса, вы ничего не теряете.

Монах видел, что она колеблется. Она молчала, окидывала его оценивающим взглядом, словно пытаясь понять, что он задумал. Характер у нее был жесткий – тех, кому она доверяла, можно было пересчитать по пальцам, и она всегда знала, что нужно делать. Всегда, но не сейчас. Гибель Норы, убийство тетки, убийство Алисы – это не просто серьезно, это страшно, и, как бы она ни старалась не думать о причастности кого-то из семьи, не думать об этом она не могла. Не получалось думать по-другому. Ей было страшно, она растерялась, и это делало ее уступчивой.

…Они сидели в полутемном зале «Тутси». Митрич, бросая скорые взгляды на спутницу Монаха, вопросительно вздернул брови.

– Пива и бутерброды, – сказал Монах. – Твои, фирменные. Я еще не обедал. Лариса, это мой друг Митрич!

Лариса кивнула и сказала:

– Мне не нужно.

– Пива и бутерброды, – повторил Монах с нажимом. – Вы не понимаете, от чего отказываетесь, Лариса. Мы по чуть-чуть, а то Митрич у нас обидчивый. Обидишься, Митрич?

– Само собой! – на ходу ответил Митрич.

Лариса промолчала.

– Лариса, расскажите о вашей тетке, – сказал Монах.

– О ком? – Она, похоже, удивилась. – При чем тут тетя Нина? Вы думаете, эти смерти связаны?