Конец партии: Воспламенение (СИ)

Заседание пошло своим чередом. На трибуну поднимались один за другим депутаты, требовали каких-то обвинительных декретов, объявления Дюмурье вне закона и прочего, и из их речей я худо-бедно смогла составить для себя картину происходящего. Выходило, что господа политики крупно облажались, поставив на место командующего армией ненадежного человека, причем косячили так уже не в первый раз - то и дело в речах всплывала фамилия какого-то Лафайета, который, судя по всему, тоже совершил спринтерский забег через границу несколькими месяцами ранее. В итоге я устала слушать однообразные обвинения “изменнику” - все почему-то дружно забыли, кто именно назначал Дюмурье на руководящий пост, - и решила направиться в буфет. Намерение было тут же претворено в жизнь, и я, обогнув девиц со спицами, протиснулась к выходу.

- Слово предоставляется гражданину Марату! - раздалось за моей спиной.

На секунду я подумала, а не вернуться ли и послушать, но желание пить кофе пересилило, вдобавок у входа набилась такая толпа, что пробиваться обратно было делом заведомо проигрышным. Плюнув на политические прения, я вышла из манежа и печально вздохнула. Что-то мне подсказывало, что Антуана я дождусь еще очень, очень нескоро.

 

Встретиться нам удалось только пару дней спустя, когда градус напряжения в Конвенте немного повысился, депутаты выпустили-таки обвинительный декрет против новоиспеченного предателя и успокоились. За эти дни фамилия Дюмурье настолько навязла у меня в зубах, ибо ее орали с каждого угла на один и тот же лад, что мне казалось, что я лично знаю проштрафифшегося генерала. И когда Антуан, приведя меня в какое-то мелкое кафе недалеко от набережной, плюхнулся на стул напротив меня и набрал воздуху в грудь, я подумала: одно слово о Дюмурье - и я отрежу своему собеседнику язык.

- На самом деле, я стараюсь не пить, когда республика в опасности, - с серьезным видом заявил Антуан, разливая по бокалам вино из поданного нам кувшина. - Но я неделю смотрел, как людям отрывает руки и ноги. Имею право.

- Конечно, имеешь, - согласилась я с предложенной отмазкой. - Выпьем за… за что?

- За то, чтобы нас всех не разогнали к чертям в ближайшие пару недель, - ответил Антуан и звякнул своим бокалом о мой. А затем - я даже моргнуть не успела, - осушил его залпом и снова принялся наливать. Я ощутила, что у меня отвисает нижняя челюсть.

- Ничего себе ты пьешь.

- Я всегда так, - ответил он, отставляя кувшин в сторону. - Первый стакан залпом. Остальное - постепенно. Эй, гражданин!

Последнее восклицание было обращено, ясное дело, не ко мне, а к шнырявшему между столов мужичку. Тот обернулся.

- Что вы хотели?

- А есть чем закусить?

Мужичок рассмеялся, будто мой спутник рассказал только что невероятно смешной анекдот:

- Вся закуска вышла, гражданин! Ничего не подвозят, что я вам найду?

- Даже этой поганой капусты не осталось?

- Откуда, гражданин? Вы что, не слышали, что на юге восстание?

- Действительно, - мрачно пробормотал Антуан, отворачиваясь от него, - на юге восстание, как я мог забыть.

Я решила подбодрить его хоть чуть-чуть - совсем невыносимо было видеть его тусклое лицо.

- Может все не так плохо? Ты же сам говорил - надо посмотреть по сторонам…

- Я смотрю по сторонам, - ответил Антуан и сделал еще глоток. - На юге восстание. На севере англичане. На востоке австрийцы и пруссаки. На западе - море, куда они хотят нас всех выкинуть.

Я даже не знала, что на это можно сказать, но он придумал за меня:

- Остается смотреть перед собой. Пока мне нравится то, что я там вижу.

Вымученная улыбка появилась на его лице, и он коротко отсалютовал мне бокалом.

- Ну, еще вино хорошее, - немного смущенно заметила я. - Вот тебе еще плюс.

- Это ты ценно приметила, - согласился он, понемногу светлея лицом. Мы сделали еще по глотку, и я решилась задать уже несколько дней интересовавший меня вопрос:

- Как тебя вообще сюда занесло?

- Что ты имеешь в виду? - он явно машинально водил кончиком пальца по ободку бокала. Я напрягла свой словарный запас, но все равно уточнение получилось какое-то дурацкое:

- Ну, в политику.

- А, ты об этом, - заметив, что у меня заканчивается вино, он налил мне еще; судя по плеску в кувшине, там осталось меньше половины. - Не подумала бы, что я депутат, если б я не сказал?

- Только не обижайся… - начала я, но он меня перебил - совершенно буднично, без всякого раздражения:

- Я и не обижаюсь. Приезжаю в крепость, а меня там встречают: “Мальчик, ты кто?”. Зато как я мандат показал, сразу забегали: гражданин комиссар то, гражданин комиссар это… А у самих полный бардак, даже обмундирования нет, я сразу подумал, что с Дюмурье что-то…

“Нет, только не опять”, - подумала я. Пожалуй, в тот момент я ненавидела этого чертова генерала сильнее самого горячего французского патриота.

- Антуан, и все-таки, - напомнила я, всеми силами стараясь свернуть с армейской темы, - тебя тут все знают, как это получилось?