Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Простите, сударь, - пролепетал он, - я вас не понимаю.

Незнакомец посмотрел на него. Взгляд его был мутен, но искра осмысленности все еще слабо теплилась в нем.

- Фра… Франция? - с трудом выговорил он, судорожно пытаясь достать что-то из кармана штанов. Тут Максим заметил, что и одет несчастный как-то странно - пусть одежда его была порвана и залита кровью, но это не отменяло того, что она и без того выглядит в высшей мере необычно.

- Где я? - спросил незнакомец, с явным усилием подбирая слова.

- Вы в Булонском лесу, сударь, - тихо ответил Максимилиан и нетерпеливо обернулся. Куда же пропал Камиль?

- Какой сейчас год? - вдруг спросил несчастный, пытаясь подняться. Но от этого кровь хлынула из его ран с утроенной силой, и тот, обессилев окончательно, тяжело повалился на спину. Максим ощутил, что у него язык прилипает к небу. Вопрос был до того диким, что он не сразу сообразил, что надо ответить, но незнакомца это, кажется, уже не интересовало.

- Подой… подойди сюда, - перемазанная в крови ладонь слабо поманила опешившего мальчика. - Не бойся, подойди ближе. Я не сумасшедший. Я из… - он с новой силой закашлялся и с каким-то ожесточением вцепился в землю, словно это могло удержать готовящуюся покинуть тело душу, - я из будущего, парень… подойди…

Слыша в ушах стук собственного сердца, Максим осторожно приблизился к незнакомцу еще на шаг, и тут его с неожиданной для умирающего силой схватили и дернули вниз, на сырую осеннюю землю.

- Найди ее, - срывающимся голосом попросил незнакомец, вытягивая из кармана какую-то блестящую черную коробочку. - Возьми, вот, он стоит до черта… только найди ее, она где-то здесь.

- Кто? - Максим позволил вложить коробочку себе в руку, но не стал ее рассматривать, просто машинально опустил в карман: отвести взгляда от горящих глаз умирающего он чувствовал себя не в силах.

- На… Наташа, - прошептал умирающий. - Обещай. Найди ее. Помоги ей. Иначе они ее убьют…

- Убьют? Кто?

Но несчастный уже не слышал, что ему говорят. Речь его постепенно сбилась, в ней все чаще повторялись незнакомые Максиму слова чужого языка, но что-то ему все же разобрать удалось:

- Наташа… помоги… спаси… Наташа…

Это было последнее, что он сказал - рваный, булькающий вздох вырвался из его груди, несчастный содрогнулся всем телом и затих. Тут только Максим осознал, что стоит рядом с ним на коленях, а с неба накрапывает, безжалостно заливаясь за шиворот, холодный мелкий дождь. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, и Максим заставил себя подняться на ноги. Все его тело била мелкая дрожь.

- Сюда! Скорее! - раздался за деревьями звонкий голос Камилла. Спустя минуту окровавленное тело окружили какие-то люди и принялись деловито потрошить его карманы. До школяров никому не было никакого дела, и Максим, радуясь про себя этому, повел друга прочь. Все время, что они ехали обратно до Латинского квартала, Камиль хранил подавленное молчание, и только за ужином, заметив, что Максим не притрагивается к еде, осмелился спросить:

- Он тебе что-то успел сказать?

Максим мутно посмотрел на него и ответил ничего не выражающим тоном:

- Нет. Он мне ничего не сказал.

 

Где-то на середине рассказа Нора принесла чай, и теперь я сидела неподвижно, не донеся до губ наполненную чашку. Робеспьер смотрел на меня остановившимся взглядом и, кажется, пытался оценить, какое впечатление на меня произвела его история. А я и сама не могла решить, что думать. Все это казалось таким невероятным, фантастическим, что я была готова поверить, что меня решила сохранить какая-то неведомая божественная сила. Жаль, описанный Максимом человек был мало похож на посланника небес. Если судить по правде, он не был похож ни на одного из моих друзей или знакомых.

- Лица вы не видели? - безнадежно уточнила я.

- Нет, все его лицо было в крови, да и я был слишком напуган, чтобы запоминать. Возможно, если бы мне довелось встретить его еще раз, я бы узнал его. Но не уверен.

- Вы даже не знаете, сколько ему было лет?

Робеспьер развел руками:

- В таком возрасте все, кто старше двадцати пяти, кажутся невероятно взрослыми. Он был старше меня, это правда. Но что-то определенное я сказать не могу.

Я тяжело облокотилась на стол, чувствуя, как голова наливается свинцовой тяжестью.

- Честно, я не знаю, кто это был, - наконец сказала я. - В Париж я приехала одна. Никого не было рядом со мной, когда я… угодила в ваше время. Понятия не имею, кто мог вас предупредить о том, что я появлюсь. И как это вообще возможно, если никто об этом не знал.

Робеспьер казался разочарованным.

- Очень жаль. Я надеялся, что встреча с вами прольет свет на все эти загадки, а теперь их стало еще больше.

- Честное слово, - пробормотала я, все-таки делая глоток чая, - я не хотела никому причинять никаких неудобств. Больше всего я хочу просто вернуться домой.

Кажется, Робеспьера вопрос моего возвращения занимал не меньше меня. С озабоченным видом он поджал губы.