Комплекс хорошей девочки

Упертость, с которой эта девчонка отказывается от моих извинений, просто нелепа. Она даже забрала нашу собаку. Я до сих пор просыпаюсь посреди ночи: мне кажется, что я слышу лай Дейзи. Перевернувшись, я спрашиваю Мак, впустила ли она ее в дом, но затем понимаю, что ни одной из них здесь нет.

Я скучаю по своим девочкам, черт возьми. И постепенно теряю рассудок.

– Наверное, это и есть ответ на вопрос о ваших нынешних отношениях. – Хайди рисует грустную рожицу на мелкой желтой пыли. – Не зря я сказала…

– Клянусь богом, Хайди, если ты закончишь это предложение, мы больше никогда не увидимся.

– Воу, что за черт, Куп?

Я прикладываю слишком много усилий, и долото ломает древесину. Посередине ножки стула появляется огромная вмятина. Вот же дерьмо. Стамеска вылетает из руки и падает на пол где-то посреди гаража.

– Ты получила, что хотела, да, Хайди? Мак со мной не разговаривает. А сейчас что, пришла поиздеваться? Пощади меня, мать твою.

– Думаешь, я сделала это с тобой?

– Думаю, да.

– Боже, Купер, ты такой идиот. – Ее щеки становятся алыми от гнева, а затем Хайди бросает горсть опилок мне в лицо.

– Черт тебя дери! – ругаюсь я.

Опилки повсюду – во рту, в носу.

Бормоча себе под нос, я обливаю голову водой из бутылки и выплевываю крошечные кусочки дерева на бетонный пол. Я с осторожностью слежу за движениями Хайди, когда она в бешенстве начинает расхаживать по гаражу.

– Я предупреждала, что это плохая затея, – злится она. – Говорила, что жестоко так с кем-то поступать. Но ты не слушал, ведь «ох, уж эта Хайди, она просто ревнует». Верно? Разве не так ты думал?

В груди отзывается чувство вины, потому что, да, именно это я и подумал, когда она протестовала против нашего плана.

– Ну, извини, что это вышло тебе боком, ровно как я и предсказывала. – Она тычет в меня указательным пальцем. – Я тут ни при чем!

Я тычу пальцем в ответ.

– О нет, ты просто-напросто делала жизнь Мак невыносимой каждую секунду, что она была со мной, и до тех пор, пока, наконец, не добилась ее ухода.

– Она подслушивала! Ну, в какие игры играешь, то и получаешь.

Мне осточертело поведение Хайди. Последние шесть месяцев я заставлял себя улыбаться и терпеть это, но у всего есть границы.

– Ты ясно дала понять, что ненавидишь ее, как только мы начали встречаться. Я попросил тебя как друга сделать мне одолжение. Вместо этого ты воткнула мне нож в спину. Ей-богу, я думал, наша дружба крепче этого.

Хайди бросается вперед и швыряет мне в голову шлифовальный брусок, который я успеваю поймать, и только чудом он не попадает мне в лицо.

– Не надо тут взывать к моим дружеским чувствам! Все, что ты делал с лета, это вел себя так, будто я психопатка, которая не может слезть с твоего члена, но ведь это ты в один прекрасный день появился у моей двери пьяный и возбужденный, а на следующий – я вдруг оказываюсь преследовательницей.

– Откуда это вообще взялось?

– Ну ты и осел. – Хайди ходит вокруг стола. По-моему, слишком близко к зубилам и молоткам. – Да, ладно, прости, я совершила непростительную ошибку, когда стала испытывать к тебе чувства. Давай, можешь ненавидеть меня, твою мать. Я не помню, чтобы ты говорил мне, что наши развлечения закончились. У нас не было разговора, где ты мне сказал: «Эй, это всего лишь секс, и у нас все нормально, верно?» Однажды я просто получаю отказ, и все.

Меня ее слова повергают в ступор, и я заставляю себя припомнить наше прошлое лето. Все как-то расплывчато. Я даже не знаю, как мы оказались в постели в первый раз. Едва ли мы обговаривали какие-то детали. И точно не было разговора по поводу «кто мы друг другу». Никаких обсуждений, где мы бы установили основные правила для наших встреч. Я просто… предположил.

И, пока краска сходит с моего лица, а чувство вины скручивает все внутри, я понимаю, что, вероятно, был настоящим мудаком.

– Я и не думал, что ты себя так чувствуешь, – признаюсь я, держа дистанцию, поскольку не уверен, что ее очередной приступ гнева позади. – Считал, мы желаем одного и того же. Ну, а потом… думаю, мне показалось, что меня загнали в угол, поэтому и выбрал самый легкий способ свалить. Не хотел, чтобы все это стало таким неловким.

Хайди замирает, а после вздыхает и садится на стул.

– Ты заставил меня почувствовать себя какой-то случайной шлюхой. Как будто, даже несмотря на нашу дружбу, я ничего для тебя не значу. Это очень ранит, Куп. Поэтому я так на тебя злилась.

Черт. Хайди всегда прикрывала меня. Я так беспокоился о собственной заднице, что даже не обратил внимания, как скверно с ней поступил.

– Иди сюда. – Я протягиваю к ней руки.

Мгновение спустя она встает и позволяет обнять ее, однако перед этим все же успевает треснуть меня по ребрам.

– Мне жаль, – говорю я ей. – Я не хотел тебя ранить. Если б я увидел, что кто-то так с тобой обошелся, то выбил бы из него всю дурь. Это было совсем не круто.

Я замечаю, как, к ее глазам подступают слезы, и она торопливо стирает их.