Командировка в ад

— Нет, — сказал я. — Военное дело такое… Но у нас по одному магазину на бойца. Вымотались все так, что еле на ногах стоят. Мы все там останемся, все до последнего, — повернувшись, я махнул в ту сторону, где в окутанном туманом лесу прятались аборигены. — Только чем это поможет великой Гегемонии?

— А это не твоего ума дело, — донесся из-за моей спины новый голос, и центурион вытянулся во весь небольшой рост, на физиономии его расцвело подобострастное выражение. — Что за номера ты тут устраиваешь, десятник? Тут тебе не цирк, а война! Выполняй приказ!

Трибун, принесло его на мою голову.

— Разрешите обратиться? — начал я. — Но если приказ невыполним…

— А это не тебе решать, выполним он или нет, — Шадир подошел, встал передо мной, красные глаза на покрытом оспинками лице недобро блеснули. — Быстро, к своим бойцам. Еще один такой номер — и трибунал за измену.

— Есть! — я развернулся, и угрюмо побрел на позиции: почему Равуде не пообещали тот же самый трибунал несколько дней назад, когда он нас подставил?

Меня встретили измученными, отчаянными взглядами.

— Ничего не вышло, пойдем вперед, — я развел руками. — Только… очень аккуратно.

Любой, имевший дело с дурным начальством, знает эту стратегию — выполнять распоряжения, делать все, чтобы к тебе не могли придраться по форме, но экономить силы, беречь себя. Только мне придется беречь еще и других, а делать это под брианскими выстрелами, не имея возможности отступать или даже не наступать — та еще задачка.

— Вперед, пошли, — прошелестел внутри шлема голос Гаги.

— Пули беречь, — велел я. — Перебежки максимально короткие… делай как я!

Застрекотало, загрохотало с разных сторон, и мы окунулись в густой, как молоко, утренний туман. Одолели полосу болота, где сегодня оставили два трупа, и очутились на краю просеки — то ли она была тут всегда, то ли бриан приготовили ее к нашему появлению.

Я перевел автомат на стрельбу одиночными.

Выстрел — туда, где у врага пулеметная точка… И тут же мордой в землю, поскольку точка на месте… Рывок вперед, совсем недалеко, метров на пять… Снова в землю, оглядеться, чтобы проверить, как остальные… Никто не отстал, никто не ранен, все тут…

— Огонь одиночными! — велел я. — Давай!

Автомат ударился в плечо, я привстал, и тут чужая пуля долбанула меня по шлему. Голова зазвенела, точно упавший с большой высоты ящик с посудой, я шлепнулся обратно, ничего не соображая, ничего не видя.

— Десятник? Егор? — донеслись издалека встревоженные голоса, и я понял, что меня трясут за плечо.

Из тумана выплыли знакомые лица — Дю-Жхе, Пира, Ррагат, Етайхо, Везиг…

— Жив, цел, — пробормотал я: пуля то ли была на излете, то ли прошла по касательной, но шлем, изделие оружейников Гегемонии, выдержал. — Давай за мной… Давай, давай… Огонь!

Из наушников раздался треск, словно там ломали сухие ветки, и Гага завопил:

— Отходим! Вернуться на позиции!

В первый момент я не поверил своим ушам? Только что нас гнали вперед, на убой… И теперь назад?

— Отходим! — повторил я. — Ползком!

Ползти на брюхе после удара по кумполу оказалось непросто, тянуло лечь и заснуть, но я справился. Просека осталась позади, под коленками и ладонями захлюпало проклятое болото, населенное всякой мелкой мерзостью.

Ну главное что не белесыми червяками, способными сожрать разумного в минуту.

— Отдыхаем пока, — велел центурион, когда мы явились пред его светлы очи. — Раненых — в лазарет, вон там машина с врачами подъехала… Охранение выставить! Подвезут горячую еду через час.

А жизнь-то налаживается, черт подери!

Я снял шлем и осторожно ощупал голову — да, шишка есть, несмотря на подкладку, но это все, так что я очень дешево отделался. В этот самый момент нечто ткнулось мне в бедро и прозвучало довольно-таки радостное хрюканье.

— Котик? — я опустил взгляд и обнаружил своего мохнатого приятели. — И ты тут? Снова потащился на войну? И зачем, дурень?

Зверь не ответил, принялся тереться о мою ногу, выгибая спину и размахивая пушистым хвостом.

— Погоди, сначала дела, — я погладил Котика по спине, почесал за ухом, и с неохотой распрямился: надо отвести раненых к врачам, поставить часовых, выяснить насчет жратвы, а то наш центурион таков, что лишь о себе думает, о том, как пулю не словить.

Только через полчаса я смог присесть под раскидистой глазастой елочкой, где лежал мой рюкзак. Едва успел глотнуть воды из фляжки, как рядом снова объявился мой мохнатый друг, и раскинулся на траве, разбросав все шесть лап — вот он, мой живот, чешите.

И я прилежно чесал, одновременно ломая голову, что делать с новым опытом.

За всей утренней суетой и усталостью едва не пропустил тот факт, что получил очередной класс, уже восьмой. И сам в кого-то попал, убил или ранил, и бойцы мои постарались, ну а мне за них немножко перепало.

Три с половиной тысячи баллов надо распределить…

Первым делом я заказал противогаз — у бриан имелись отравляющие вещества, и они могли пустить их в ход. А потом решил догнать все новые, командирские навыки, хотя бы до тысячи, до первого граничного значения, чтобы посмотреть — что будет, какие появятся возможности.